Книга Спасительница Зейна, страница 101 – Тина Фолсом

После того, как они обратили первого испытуемого, используя кровь чешского вампира, они позаботились о том, чтобы держать его слабым и лишили человеческой крови, чтобы тот оставался покорным.

Захария находился в камере рядом с чешским вампиром, и в то время, когда Мюллер и его коллеги не были в больничных бараках, а недалеко присутствовали только несколько охранников, они часто перешептывались. Во время этих бесед Захария узнал от вампира все, что мог.

— Наш вид способен контролировать разум, — сказал он однажды ночью.

— Контролировать разум? — Захария не был уверен, что правильно перевел.

— Да, я могу посылать свои мысли другим, чтобы они выполняли мои приказы.

— Но тогда почему ты не скажешь им отпустить тебя?

Усталая улыбка скользнула по губам вампира.

— Я был слишком голоден и слаб, когда они схватили меня, и даже сейчас они не дают мне нормально питаться, чтобы на такое хватило сил. Мне нужно больше человеческой крови.

Захария немедленно отреагировал, отойдя от разделявших их прутьев.

«Нет», — прошептал он про себя. Это уловка. Если он позволит вампиру питаться от себя, станет слишком слабым и умрет сам. И кто тогда спасет Рейчел?

— Дай мне крови, и я помогу тебе сбежать.

Захария покачал головой, слишком напуганный, чтобы поверить этому человеку.

— Ты убьешь нас всех.

Оглядываясь назад, было ошибкой отказывать вампиру. Он мог спасти их всех, если бы Захария не сомневался в его словах.

В марте 1945 года, за месяц до того, как лагерь был освобожден приближающейся армией Паттона, Мюллер превратил Захарию и Рейчел в вампиров, чтобы изучить влияние на мужчин и женщин этого вида. Рейчел пережила самые ужасные эксперименты: ей ампутировали пальцы рук и ног только для того, чтобы наблюдать, как они отрастают снова во время сна. В то время как боль, в конце концов, утихала, Захария осознал, что его сестра не в своем уме; увечья и периодические лишения крови давали о себе знать и сводили ее с ума. В ее глазах была пустота, от которой Захария впал в отчаяние.

Его собственное превращение в вампира было болезненным, но хуже всего было то, что он испытывал постоянную жажду крови сразу после обращения. Он думал, что голод первых двух лет в лагере мучительным, но не было слов, чтобы описать ужасные желания, которые охватили его тело, или стыд, который пришел позже. Теперь он был животным, а не утонченным сыном юриста, который писал стихи и любил музыку. Он перестал быть тем человеком, чье имя когда-то было Захария Авраам Ноа Айзенберг, осталось только оболочка, которая больше не заслуживала этого имени. Все, что осталось от его человечности, было частью того, кем он когда-то был: З.Е.Й.Н^[3].

Но если он думал, что пережил худшее, то ошибался.

Однажды ночью он подслушал, как охранники говорили, что лагерь частично эвакуируется, а госпиталь и все его обитатели должны быть уничтожены, чтобы приближающиеся освободители не нашли никаких доказательств исследований Мюллера. Отчаявшись спасти и себя, и сестру, он обратился за помощью к чешскому вампиру.

— Теперь ты пришел ко мне, — слабо сказал другой вампир. — Слишком поздно. Мы слишком слабы. Нам обоим нужна кровь.

— Скажи, что делать.

Его инстинкт выживания все еще был силен, и Рейчел страдала.

Он смотрел в пустые глаза своего сокамерника.