Книга Если ты попала в книгу, или осторожно, мысли материальны, страница 19 – Анастасия Миллюр

Короче, только из-за этого состояния, я, безстука открыв дверь кабинета императора, влетела туда и выпалила:

— Ваше Величество, мож… — начала я, но увидев императора, осеклась. — Ой.

Император сидел на стуле в расстегнутой рубашке и светил голой грудью, которая была, просто… ммм, аж слюнки текут. На его коленях сидела какая-то мадама и эту самую грудь трогала, при этом присосавшись к шее Его Величества. Но когда я, можно сказать, вошла, выражение лица женщины стало таким удивленным. Она, как рыба, выброшенная на берег, открывала и закрывала свой ротик, и хлопала глазками. И тут мне в голову пришла совершенно безумная ассоциация, будто на коленях у императора сидит рыба, и гладит его своими плавниками, а он ей: «Любимая». Ой, не могу! К горлу стал подкатываться смех, я опустила глаза и, закрыв рот, отвернулась. Плечи стали подрагивать. Господи, только бы не засмеяться! Я уже хотела выйти и дать волю смеху, но тут мне на плечи опустились руки, и я услышала:

— Ринэлин, — голос императора был успокаивающе-утешающий.

Погодите, он думает, что я плачу что ли? От этого плечи стали подрагивать еще больше. А когда император стал объяснять, что моя детская влюбленность здесь совершенно неуместна…

Ой, все! Выносите меня. Я не могла больше сдерживать и заржала. Потом выпрямилась, кое-как выдавила из себя: «Извините, я попозже зайду» и, выбежав за дверь, сползла по стеночке и стала смеяться, держась за живот и вытирая, выступившие от смеха слезы. Но тут распахнулась дверь, и показался император. Я закрыла рот и, уткнувшись в колени, продолжала нагло ржать, ну невиновата я, что я рыбу в свадебном платье представила!

— Ринэлин, — прогремел голос.

— Ми… ик… нуточ… ик… ку, — попросила я. Мышцы живота уже просто разрывало от смеха. Через минуту я успокоилась. Фух.

— Ринэлин! Пройдите в мой кабинет! — строго сказал император и удалился. Я встала и пошла за ним. Аж интересно, что он скажет…

Я села на стул и чинно сложила ручки на коленях. Показывая этой позой свою абсолютную невинность в чем-либо.

— Ринэлин, объясните эту сцену, — потребовал император.

Я подавила смех, который наглым, вражеским образом захватывало спокойствие.

— Ваше Величество, — начала я серьезно. — Я шла к вам, что бы прояснить некоторые моменты моего обучения, но я вошла и увидела вас, и…

Смех все-таки оккупировалземли спокойствия, и я опять заржала.

— Ринэлин!

— Пр… стит… е, — промычала я.

Я снова успокоилась. Все это время, император смотрел на меня задумчивым взглядом.

— Ринэлин, я понимаю, ты молода, и тебе кажется это все несуразным и противоестественным… — начал император.

Ой, не могу. Это он меня о процессе размножения просветить решил что ли? Да я побольше его расскажу. Откуда здесь, допустим, о БДСМ знают? Я снова засмеялась.

— Пр… стите… ваше… ство… можн… я пото… м… за… йду?

Император махнул рукой, а я снова выбежала за дверь. У-у-у, мой живо-о-от!

Через пол часика, когда я успокоилась окончательно, решила предпринять попытку номер три по построение разговора, по поводу моего обучения, потому что всю информацию которую можно было выжать из моего самоучителя, я выжала.

Теперь уже предусмотрительно постучавшись в дверь, я, получив разрешение войти, прошла в кабинет.

Император поднял голову.

— Успокоилась?

Я кивнула. И тут мне в голову постучался вопросик. Куда делась та мадама, которая оказывала императору услуги самого, что ни на есть определенного характера. Ведь когда я вновь зашла в кабинет, её не было, а мимо меня она не проходила. Я задумчиво посмотрела на императора. Он ответил мне вопросительным взглядом. Не думаю, что нужно озвучивать мысль, пришедшую мне в голову, не мое это дело.