Книга Бракованная жена. Я украла дочь ярла, страница 8 – Анастасия Миллюр

Ха-х… Ха-ха…

В груди снова забурлил истерический хохот, но перерасти в новый приступ истерики ему помешал раздавшийся стук в дверь.

— Г-госпожа, желаете п-принять в-ванну? — услышала я уже знакомый голос Риики.

Ха…Я с силой растерла лицо руками и попыталась взять себя в руки.

Так. Все в порядке. Все в порядке. Все. В порядке.

— Да! — крикнула я. — И…

Приказывать кому-то было до ужаса странно, но…

— Риика, принеси мне зеркало.

Нужно хоть посмотреть, что я теперь собой представляю. Это какой-то кошмар не иметь понятия, как ты выглядишь.

Другое тело… У меня другое тело… Я покачала головой и убрала дневник назад в тайник и как раз успела приладить назад каменную плиту и поставить на место вазу, как дверь отворилась и в комнату вошли несколько девушек.

Первые несли в руках большую бадью, следом шли еще несколько — с ведрами в руках. На меня ни одна из них даже взгляда бросить не посмела. И нехорошее предчувствие подсказывало, что это явно не из уважения к моему статусу жены ярла. Скорее уж тут было повинно безумие Абигайль. Даже страшно представить, как она чудила.

Последней появилась Риика, еле таща худенькими ручками высокое, начищенное до блеска серебряное блюдо. Кое-как уместив его у стены, она, вся дрожа, повернулась ко мне и пролепетала:

— Чт-то еще, госпожа?

— Да. Принеси мне мужскую одежду.

Риика вздрогнула всем телом и от удивления даже бросила на меня короткий взгляд.

— М-мужскую одежду?

Я нахмурилась.

— Да. Тунику, штаны, сапоги. Что-то такое.

Платья я ненавидела и расхаживать в них не собиралась. Лишь под угрозой смерти я соглашусь облачиться в это чудовищное приспособление.

Служанки переглянулись меж собой, но спорить не осмелились.

Еще какое-то время они суетились в комнате, и вот наконец я осталась одна и сразу же рванула к средневековому аналогу зеркала. Но стоило мне бросить взгляд на свое отражение, как я задохнулась от неожиданности.

Святой макаронный монстр…

В ужасе я рассматривала вымазанную в белилах кожу и синие глаза, обильно подведенные сурьмой. Аккуратные губы были накрашены выходящей за края помадой, видимо, с целью их увеличить. А неописуемая конструкция на голове из перьев, драгоценностей и всего прочего… Это отдельная история.

Мамочка, роди меня обратно…

Абигайль упоминала в своем дневнике про то, что она «делала все, чтобы быть красивее», но… Это… Это не красота! Даже мне, совершенно далекой от косметических процедур и макияжных ухищрений, было понятно, что этот боевой раскрас лишьуродовал лицо!

Да, я напоминала призрака из японской мифологии, а не женщину! Упаси святые макароны встретиться с таким в темном переулке — инфаркт гарантирован!

Мыться! Срочно!

Я прищурилась и покрутила в руках дневник, пытаясь разобрать последние написанные строчки.

— Од… Но… Одно! Одно лицо! — воскликнула я, наконец, расшифровав почерк. Дальше написано было более разборчиво, и я прочитала вслух: — У них одно лицо. Нет… Нет… Убью.

Мои брови взлетели вверх.

У кого «у них»? Какое еще «лицо»? А уж угроза расправы…

М-да… Читать записки сумасшедшей — это то еще занятие, но другого, к сожалению, не было. Взаперти я сидела четыре дня, а из развлечений мне на выбор было: рукоделие, наблюдение за гладью воды из окна, выход из этого же самого окна от тоски, и… Да. Дневник.