Книга Мой первый роман про..., страница 85 – Чинара

— Не стоило, Инга. — хотя желудок говорит обратное и, наконец, стирает из памяти томительные воспоминания так и не попавшего мне в рот сэндвича.

— Ради любимого мужчины стоит. — прилетает мне в ответ, пока я, улыбаясь, сажусь за стол, и смысл сказанных слов не сразу добирается из ушей в пункт понимания. Слюноотделение соображает быстрее, притормаживает на полном ходу и давится, но, по странности, держит лицо. Можно, конечно, прикинуться тугоухим, но она смотрит с чересчур большой надеждой в глазах, поэтому я пытаюсь перевести все в шутку, всячески стараясь ее не ранить:

— Боюсь, твой любимый мужчина начнет ко мне ревновать, если узнает. А мы оба этого вряд ли бы хотели. — встаю и раскладываю тарелки, тем самым давая ей возможность сделать шаг назад и избежать ненужного диалога, в котором она не услышит для себя то, на что надеется.

Хотя до сих пор не могу поверить в то, что моя мать и здесь оказалась права. Римма Константиновна, когда бабушка называла тебя ведьмой, ты поэтому ничего не отрицала?

— Ты голодна? Я тебе положу?

Она молчит и смотрит с угасающей надеждой. Мне хочется ее утешить и сказать, что я всего лишь не тот мужчина и не стою ее расстройства сейчас. Уверить, что она обязательно найдет того самого, который оценит и будет смотреть с обожанием, но не могу. Ведь это раскроет мое понимание ситуации, а значит и отказ, бьющий слишком сильно по женской гордости. Поэтому мне хочется сократить и уменьшит возможный ущерб, который я наношу. Хочется дать ей шанс обойтись без еще более уязвимого для нее диалога, несмотря на то, что мы обаосознаем невозможность дальнейшей совместной работы.

Я улыбаюсь беззаботно и радушно, накладывая в ее тарелку картофель и салат, спрашиваю, не хочет ли она ягодного морса, который у нас оставался и отчетливо вижу, как беззвучно открывается ее рот. А потом слышу звонок в дверь.

Обожаю незваных гостей!

— Я открою! — сообщаю и выхожу из кухни. Буду рад сейчас любому человеку, потому что вряд ли Инга при посторонних захочет продолжить, да и у нее появляется больше времени обдумать случившееся и выбрать правильный вариант — не начинания. Может снова заливаю красного кардинала? Или дочь заставила бабушку привезти ее к папе? Да хоть толпа писателей…

Но когда дверь открывается мое воодушевление несколько теряется.

Орзанов, прижимающий бронзовую статуэтку вождя к груди, с диким блеском в глазах смотрит на меня.

Ошибка, что я буду рад любому, рикошетом бьет меня в лоб.

Как он узнал мой адрес и что делает в такой час на пороге моей квартиры?

Надеюсь, не в любви пришёл признаваться. Не хочется этот день помечать в особую касту любвеобильного безумства.

— Доброго вечера, Георгий Константинович!

— Доброго, Виктор Тимофеевич. Не ожидал Вас увидеть. — откровенно озвучиваю с нотками чистейшего раздражения.

— Понимаю, — кивает писатель, — Но я осознал вполне отчётливо, что никак без Вас не могу и потому вынужден. Поверьте, вынужден, просить Вас пустить меня к себе и при необходимости оставить на ночь.

Сегодня точно не первое апреля? Или он что-то курит, а это реакция на увеличение дозы?

Непонимающе смотрю на позднего гостя. Если бы он начал размышлять о конце света и предложил поехать на поиски собакоголовых, я бы наверняка удивился меньше.

— Не подумайте ничего предосудительного! Ни в коем случае, Георгий! — горячо продолжает субтильный, ясно читая полный отказ в моем красноречиво говорящем взгляде. — Мне необходимо написать важную главу! Неописуемо важную для моей новой книги, и муза моя, по неведомому стечению, воплотилась в Вас. — он ступает внутрь и, закрывая за собой дверь, протягивает мне голову вождя. — Это Вам подарок. От чистого сердца! Я давно обратил внимание на Ваши увлечения и нашёл редкую модель с кристаллами. Таких всего пару штук! — дальше считывает реакцию неверно, самодовольно добавляя, — Нет-нет, не стоит благодарности.Мне это стоило сущих копеек.