Онлайн книга «Мой первый роман про...»
|
— Я сам проявил инициативу. И потом, Вы же хотели отблагодарить за бутерброды. — усмехается. — Считаете, что совместный поход в «Гуси и Лоси», это Ваша благодарность. Мысли поворачиваются на сто восемьдесят градусов и начинают нещадно скакать в голове, сливаясь и тараня друг друга. Щеки превратились в испорченный светофор, на котором импульсивно загорается только красный цвет. А мне определенно надо перестать писать романы, так как моя фантазия мчится на скоростных санях к следующему воскресенью и представляет, как мы с Георгием входим в ресторан рука об руку, не хуже той пары на улице, и зимне-ход идей не желает останавливаться на невинных прикосновениях… Права Юлька, когда говорит: «Тебе бы мужика, а-то вход в твой дворец зарастет непроглядным плющом». Думаю, плющ настолько распространился, что теперь травит мое сознание своими хотелками про рыцаря-садовника… — Сводная сестра? — даже не представляя из каких фантазий меня вытаскивает, спрашивает сын владелицы Эры. — Дочь мачехи. — нервно поправляю, пытаясь выкинуть навязчивую картинку поцелуя. — Не заставляли перебирать рис и чечевицу? — он входит в заговор с плющом и поворачиваясь на меня, улыбается. И такой он приятный, когда вот такой… — Нет. Только фасоль и горох. Мимика на его лице сразу сменяется, и лето одним шагом превращается в лютую зиму. Хмурится: — Ты, надеюсь, шутишь? Как возможна столь быстрая перемена… и почему, несмотря на непроницаемость мужского лица и требовательный тон вопроса, он вдруг представляется самым прекрасным созданием… а я пытаюсь сдержать улыбку и усмирить сердце, допрыгнувшее до горла. — Шучу. — удержать смешок не получается — Хорошо. — черты лица на его лице вновь расслабляются. — И не против, что я на «ты»? — Не против. — Славно. Тогда и ты ко мне без «Вы». По дороге в аэропорт, Георгию приходится остановиться в двух местах. Второе возникает в связи со звонком, раздавшимся в пути. Все остановки связаны с писателями, переводчиками, редакторами и книгами — дела Эры. Издательство небольшое, но странно, что он самразвозит… — Моя мать считает, что курьер для топовых писателей — это не серьезно. А вот сын владелицы самое то. — произносит, возвращаясь в машину после второй остановки. — У Риммы Константиновны… — отвечаю, пытаясь верно подобрать слова. — Большой опыт работы и уверена, она знает свое дело и, возможно, чувствует какие-то нюансы. — Тебя завербовали максимально успешно. — смеется Георгий. — Ничего подобного… — Моя мать от тебя в восторге, ты не знала? — От меня? — удивляюсь я, а ему, кажется, искренне нравится моя реакция. — Римма Константинона? Не-е-е-т. Точно. Вы… то есть, ты, наверное, не так понял. Она даже имени моего не знает и называет меня только «Милочка. — Говорю же, ты на особом счету. И, кажется, я начинаю понимать почему. — от этих слов, тело вновь ощущает потребность в изображении красного светофора. И всё в этот день было прекрасно, пока мы не сели в самолёт. Он не позволил мне притронуться к моему маленькому чемодану и сам уложил наши вещи, заранее достав из своей сумки ноутбук. Спросил, не желаю ли я место у окна и с улыбкой мне его уступил. Затем двери салона закрылись, а стюардесса по имени Вита проверила не забыли ли мы пристегнуть ремни. Самолет, качнувшись, начал движение и из динамиков зазвучал веселый голос капитан Игоря Лосева. |