Книга Мой первый роман про..., страница 40 – Чинара

— Ты не любишь меня совсем. Не любишь. — хныкала она, стараясь отстраниться. — Зачем так мучаешь? Лучше убей… Выпей меня и покончи с этим!

— Что за вздор? — спросил я. — Ты для меня важнее жизни и любая твоя прихоть исполняется. К чему ложные обвинения? К чему сейчас вся эта истерика?

— Не любишь. — упрямо повторяла она, перестав сопротивляться объятиям.

— Люблю моя девочка. Ты прекрасно это знаешь.

Тогда она проявила коварство истинной женщины. Прижалась ко мне всем своим телом и прошептала сладко в ухо:

— Тогда зачем привёл другую женщину, если есть я?

Я чувствовал жар ее тела, зов ее плоти. Она поцеловала мое ухо, затем чуть лизнула его своим языком и начала робко и нежно целовать мое лицо.

— Флоранс, — армии в моем теле вели ожесточенные бои. Желание разрубало совесть на жалкие незначительные клочья, а чувство вины трещало под опьяняющей любовью. — Остановись, девочка

— Почему… — поцелуи от глаз опускались к щекам. — Я не нравлюсь тебе, как женщина? Но я давно уже ею стала. Посмотри на меня. Посмотри! Я хожу по дому почти голая, а ты даже не смотришь. Не замечаешь свою Флоранс… — ее губы целовали уголки моего рта. — Люби меня, как тех женщин. Прошу. Сделай меня своей. Мое тело горит в мыслях о тебе, но ты совсем мне не помогаешь…За что я заслужила твою бесчувственность? Ведь я так сильно люблю тебя… — туман пеленал мои глаза. Каждое слово срывало с петель доски, которые я так умело изо дня в день, заколачивал.

Нежные губы трепетно коснулись моего рта. Тело предательски дернулось, ощутив ее сладость. Но я держался. Держался стойко, как мог, пока язычок не скользнул мне в рот. Вся воля схлынула с меня и преобразовалась в твердость между ног. Одним резким движением я перевернул ее на спину и ворвался в медовые губки. Она вдохнула в меня свой райский стон и окончательно свела с ума.

Я целовал ее с таким вожделением, словно это могло спасти мою жизнь или вернуть душу, ушедшуюнекогда в тень. Сминал, покусывал и толкался языком, исследуя жадно и страстно. Для моих рук это были новые, запретные и столь желанные прикосновения к ее шелковому телу, округлым изгибам. Тонкая ткань платья разорвалась в моих ладонях и дикое желание выпить из нее глоток предательски ударило в голову. Опьянило, заставило лизнуть вену на шее и отправило руки в еще более требовательные путешествия. Других женщин в порыве страсти я мог практически полностью осушить. Но подо мной была не другая, не чужая женщина на одну ночь, а моя, моя любимая Флоранс. Желание немедленно войти в неё гудело в каждой клетке, но страх отпустить в себе монстра держал похоть в железной руке.

А она окликалась на каждое касание, дарила стоны, вздохи и толкалась мне на встречу.

Хотелось подарить ей исключительное блаженство и свести боль к минимуму.

К рукам, изучающим ее тело, присоединились губы, а вместе с ними и язык. Ее грудь познала прикосновения пальцев, нежные и властные, ощутила поцелуи губ, оказалась пленницей языка, а я следил за каждой ее реакцией за ритмом сердца и слушал мелодию крови, чтобы понимать, как именно доставлять ей удовольствие.

Когда мой язык спустился от ее живота к нежным складочкам между ног, я ощутил, как сильно возбуждена моя дева. Она попыталась отстранится, но я лишь сильнее притянул ее за бёдра и стал сладко вылизывать. Готовый кончить от одного того, как именно она произносила мое имя. И как она звала меня из моей тьмы, когда судорога наслаждения первый раз прошла по ее телу.