Книга Попаданка. Отвергнутая невеста дракона, страница 23 – Чинара

И тут же почувствовала, как его взгляд стал острее. Он впился в меня немым вопросом, будто пытался прочесть мои мысли и проникнуть сквозь слова.

— То есть… дверь заклинило, — быстро проговорила я, пытаясь исправить сказанную оплошность.

— Так заперта или заклинило? — его голос был холоден, как лед. — Вы уж определитесь, эри.

— Заклинило. Я… я просто неверно выразилась. Из-за перенесенного страха стала путать слова.

— Если бы вы не гуляли по карнизам, страха бы не было. И, быть может, слова бы не путались, эри Эттнель. — в его глазах полыхнула злоба.

А это я чем заслужила?

Почему такая агрессия?

* * *

Если он обвинит меня в том, что я сама себя заперла, или что дверь заклинило из-за моего неумения обращаться с замками, то я откажусь от своего плана "Б" окончательно. Как-нибудь обустроюсь в Сумеречной башне, возьму с собой любимый плед и буду надеяться, что мне позволят читать книги и пить черносмородиновый морс…

— Собираетесь вернуться на торжество? — неожиданно спросил рыцарь.

Я посмотрела на него. Ирония и злость внезапно исчезли с его лица, сменившись задумчивостью. В этой задумчивости было что-то… благородное. Что-то, чего я никогда раньше не видела в его глазах. Что-то, что на мгновение возродило мою поникшую надежду, заставив тонкие крылья бабочки затрепетать вновь.

— Вы не возьмете меня в жены? — прошептала я очень тихо, снова рискуя своей измазанной в саже репутацией.

Его взгляд, до этого скользивший по стенам дворца, устремился на меня. И тут же раздавил хрупкие крылья надежды, что только-только начали расправляться. Темные глаза превратились в стекло, за которым грохотала буря. А на висках и подбородке Сиана начали проступать черные чешуйки.

Рыцарь склонил голову, и его голос, звучавший преждевполне человечно, превратился в нечто первобытное, рычащее, исполненное древней ярости:

— Испытываете ли вы хоть каплю стыда, эри Эттнель?

Я не могла оторвать взгляд от его глаз, в которых теперь бушевала неведомая мне сила. Такая пугающая и завораживающая одновременно. И я не понимала, с кем говорю — с человеком или с его драконом?

Щеки вспыхнули пламенем. Но это было пламя негодования, а не стыда. Как он смеет?! Несмотря на все сплетни, я никогда не позволяла себе лишнего с Рианом. Все что между нами было — несколько вполне невинных поцелуев и мимолетные прикосновения, которые сейчас казались мне нереальными.

— Мне нечего стыдиться, — ответила я, гордо подняв голову. Бросая вызов его обвинениям.

Рыцарь цинично усмехнулся, будто ему была известна другая правда, более грязная. И снова мне пришлось сдерживать свой язык. Страх, отчаяние и жгучее негодование боролись во мне, сплетаясь в безумный танец, который сжигал изнутри.

— Что ж, — он сложил руки за спиной, излучая холодное превосходство. — Тогда и мне незачем стыдиться своего повторногоотказа, эри Эттнель.

Тот хрупкий листок надежды, что так упрямо держался на ветке, оторвался и унесся прочь. Два отказа за день. Я могла бы потягаться с дэром Кассишем в части несговорчивости избранника.

Но у меня оставался мой изначальный план «А». Побег. Что мне терять, когда я уже стояла на краю пропасти? И только что потопталась на собственной гордости, сделав ее пылью под ногами.

Подавив подступающее отчаяние, я сделала вежливый книксен и с преувеличенной безмятежностью произнесла: