Книга Принц и Ника, страница 91 – Чинара

— Ника… — Настины глаза суетятся, губы беззвучно двигаются, лицо бледно.

— И отвали, — отворачиваюсь и ухожу, — Ты мне больше не сестра.

Улица встречает меня холодом, хотя еще пару минут назад меня душила духота. Я бегу по загородному поселку, не понимая куда, зачем… Волосы мечутся ранеными птицами, каблуки мстят за мою долгуюнелюбовь и всячески подворачивают мои ноги. Падаю и расшибаю коленки в кровь, прямо как в детстве. Тело пробирает горьким смехом, который тут же сменяется желанием протяжно завыть… потому что тот, кто раньше дул на мои ранки совсем недавно добывал огонь в теле моей сестры и от звучания их соприкасающихся тел мое сердце стерлось в кровь…

Потерявшейся Белоснежкой брожу в дремучем лесу около посёлка родителей, кричу, зову, проклинаю свою тупость, мечтаю примкнуть к стае волков и убежать вместе с ними от лицемерного человеческого общества… Но я никому не нужна, гномы от меня отказались, а принц предпочел ядовитую суку. Новый этап моего принятия ознаменуется пением одной из ужасных песен Адамяна. Танцую полоумной тенью среди деревьев, не знаю, вызываю ли этим новых демонов или пытаюсь избавиться от охвативших меня и кромсающих изнутри, но мой, казалось бы, стальной хребет трещит от осознания — папа меня продал, продал, как банальную вещь, а Эрик… мой Эрик славным молодцом оттрахал сестру… И все это в один день! Двухкомпонентный триумф! Я сегодня звезда! Мечтающая стереть страницы из памяти… Горький смех снова вырывается из горла и звучит решающей нотой, заставляющей пошатанные нервны, наконец, окаменеть. Отряхиваюсь, возвращаюсь в цивилизацию, выкидываю в первую попавшуюся урну порядком мне насолившие дорогущие каблуки, босиком добираюсь до своей машины, сажусь, достаю с заднего сиденья запасные кроссовки и, надев, завожу двигатель.

Я с этим обязательно справлюсь.

В свой подъезд вхожу вместе с соседом, живущим двумя этажами ниже и его приветливым лабрадором. Мой вид спасавшейся от атак зомби не оставляет Николая равнодушным, мужчина озадаченно поправляет свои очки, неуверенно спрашивает нужна ли мне помощь и придерживает двери лифта. Но я только качаю головой и сообщаю о намерении воспользоваться лестницей.

Хочется, как можно скорее оказаться в квартире, запереться на все замки, сбросить с себя прожжённую печалью кожу и родиться заново, вдохнуть и обрести спокойствие, но я мазохист, умышленно растягивающий минуты.

Добираюсь до своего этажа, прохожу тамбур и замираю. Внутри раскалывается, растрескивается и разламывается обманчивый и мутный стеклянный лес, впивающийся в каждую клеточку тела острыми углами, пустивший корни с первой секунды мучительной мысли — он с ней.

Сердце сбрасывает терпкие тряпки заблуждения, в которое его завернула чужая ложь и радостно выстреливает в груди, потому что…он здесь. Здесь.

Принц датский сидит на небольшом ящичке, опершись спиной об мою дверь, плечи опущены, хмурый взгляд устремлен в одну единственную известную ему точку. Онвсе ещё в том же сером костюме, а на ногах черные туфли.

«Черные туфли, — ехидно замечает предсказательница. — Мда, Ника, прозорливый ты ослазавод, а не Шерлок.»

Поворачивает на меня голову, замечает, жёстко сдвигает брови, резким движением копошит светлые волосы и поднимается на ноги. В глазах непроглядная тьма, а в голосе осколки, когда он, подходя, кидает в меня такое простое и едкое: