Книга Принц и Ника, страница 33 – Чинара

— Но ты же любишь меня не за внешность! — знаю, что он прав, но все равно бесит все им сказанное, поэтому высоко поднимаю подбородок и с вызовом скрещиваю руки на груди.

Принц датский немного хмурится.

— Странно сравнивать человека, которого знаешь с первого класса и того, с кем общалась не полных два дня. И тебе же нужна сейчас вовсе не моя любовь? — замечаю, как начинает собираться морщинка на его переносице, но он отворачивается и тянется к своей кружке с давно остывшим чаем, оставляя меня наблюдать за его макушкой.

Доползаю до края кровати и обнимаю его сзади.

— Я не хотела вас сравнивать. — прижимаюсь к его шее, игнорируя недовольное бурчание. — Не сердись, мой славный гномик.

— У меня рост один метр восемьдесят семь сантиметров! — возмущается светловолосый, бухтит и пытается расцепить мои объятия. — Один Восемь Семь!

— Ты так вкусно пахнешь. — и я снова зачем-то сравниваю. Но понимаю, что вслух лучше не озвучивать. От его запаха меня не бьет молния и нет в нем ни капли парфюма, который я так долго выбирала и морозных персиков тоже ни капли… Но запах принца заставляет блаженно улыбаться. Эрик пахнет лесом. Добрым и царственным. Готовым всегда укрыть от любого ненастья. Каким-то своим лесом, в который хочется зарыться с головой и забыть обо всем остальном, такомнесущественном на свете.

— Не подлизывайся. — строго говорит друг, но я вижу, как появляется ямочка на щеке.

Мы сидим так пару минут, а потом он отстраненно спрашивает:

— Он тебе сильно понравился?

— Еще чего! Твое право на собственное мнение не обязывает меня выслушивать бред!

— Значит… да. — выносит вердикт Эрик. — Но разве с твоей стороны — это честно?

— А?

— Он тебе за чуткую душу понравился? Он, может, при тебе собачек бездомных спасал или мечты об очищении мирового океана слагал? — смотрит на меня хитро и ухмыляется. — No no no! Ничего подобного, господа! Пару косых мышц показал, и ты поплыла! Ника Туманова поплыла. — начинает ржать, как лошадь Пржевальского, только вот эта странная задумчивость из его глаз никуда не уходит, а я пинаю его руками и прошу валить в туман. — При этом требуешь от него не смотреть на тело!

Затем комнату заполняет мелодия звонка его мобильного телефона, и принц, прикладывая указательный палец к губам, просит меня притихнуть, а я, понимая, что это Арпине, напротив, говорю с придыхание:

— Я сейчас начну стонать и кричать: «Эрик, пожалуйста, еще!».

Что-то слишком быстрое и неуловимое мелькает в его взгляде, затем он фыркает, отмахивается, качает головой и вставая с места, идет отвечать на кухню. Когда вновь появляется в комнате, то сообщает об уходе.

— Ты не останешься? — недовольно спрашиваю я.

— Кто пять минут назад кричал: «Вали в туман Эрик Рафикович!»? Вот туман и позвонил.

***

— Бойся желаний своих. — щелкает меня по носу, стоя в дверях. — Они имеют свойство сбываться.

Последующие два дня я самозабвенно отдаюсь фотошопу, прикусив от творческого напряжения нижнюю губу и искрясь глазным азартом. Обрабатываю фотографии властителя ситхов, попеременно меняя странные позы своих конечностей.

Козлина оказался настолько фотогеничным, что ни его левой ни правой стороне не приходилось бороться за статус рабочей лошадки. Коняшка блистал с обоих фасадов. И несомненно везде — на балу у императрицы или на крестьянском флешмобе — собрал бы море восхищенных взглядов.