Книга Несносные дочери леди Элизабет, страница 77 – Юлия Арниева

– Ами, – мягко произнесла я, чувствуя, как сердце болезненно сжимаетсяот этих воспоминаний, – давай не будем сейчас об этом.

– Да, прости, – пробормотала дочь, виновато опустив взгляд.

– Ничего, – ободряюще улыбнулась я, невольно возвращаясь мыслями в прошлое.

История, которую Андре так самозабвенно рассказывал нашим дочерям – о любви с первого взгляда, о том, как он, молодой повеса, потерял голову от одного мимолётного взгляда скромной девицы на своём первом придворном балу, – была всего лишь искусно сотканной сказкой, красивой и романтичной, но бесконечно далёкой от истины. Сказкой, в которую он, возможно, и сам начал верить спустя годы, вспоминая её снова и снова при дочерях, а они, жадные до нежных историй о родителях, приняли за чистую монету, вплетая в свои мечты о собственном будущем.

На самом деле всё было совершенно иначе, без романтического флёра и трепетных признаний. Наш брак с Андре был договорным, тщательно продуманным союзом двух семей, где каждая сторона получала свою выгоду. В нём не было ни пламенной страсти, ни всепоглощающей любви, но было взаимное уважение и стремление создать достойный альянс. В первые три года нашей совместной жизни мы искренне пытались разжечь между нами хоть какой-то костёр чувств, но пламя отказывалось разгораться, оставляя лишь тлеющие угли долга и привычки. А после рождения дочерей – сначала Лорен, потом Амели – мы как-то незаметно и окончательно отдалились друг от друга.

Андре совершенно не стремился вникать в воспитание дочерей, предоставив их целиком моим заботам, и лишь изредка появлялся в детской, чтобы рассказать очередную приукрашенную историю или привезти дорогой подарок из столицы. Дела замка и окрестных земель его интересовали лишь постольку, поскольку приносили доход для его столичных развлечений. Я же, в свою очередь, не вмешивалась в его дела, принимая это негласное разделение сфер влияния как должное. Андре большую часть времени проводил в столице, обожал лошадей и скачки, проигрывая порой значительные суммы на ставках, а в последние пять лет перед той злосчастной казнью особенно увлёкся опасной игрой в политику, заведя сомнительные знакомства в придворных кругах.

Но мы вполне сносно существовали рядом, однако любовь… настоящая, всепоглощающая любовь, о которой слагают песни и пишут поэмы, между нами никогда не вспыхивала несмотря на все попытки раздутьхоть искру…

С этими мыслями я направилась к рыночной площади. День только набирал обороты, а у нас уже было, о чем подумать: герцог, ставший нашим благодетелем; дядя, замешанный в незаконных делах; и бургомистр, чьи мотивы мне предстояло еще выяснить. Сольтерра оказалась куда более загадочным местом, чем мы могли предположить, когда только пересекали ее границу.

– Куда теперь? – поинтересовалась Амели, заправляя за ухо выбившуюся светлую прядь.

– В аптеку, – улыбнулась я, наблюдая, как лицо дочери мгновенно преобразилось после моих слов. – Ты же хотела пополнить свои запасы, не так ли?

– О! – просияла младшая дочь, и в её голосе зазвенело столько неподдельной радости, словно я пообещала ей сокровища древних королей. – Спасибо, мама!

– А потом – рынок, – добавила я, мысленно перебирая список необходимых покупок. – Нам нужно пополнить кладовую и купить ткани для новых платьев, да и кое-какая утварь не помешает.