Книга На семи ветрах, страница 90 – Наталья Машкова

Эни нахмурилась. И Ланель закрыл тяжёлую тему. Тем более, что выхода пока не предвиделось. Заговорил о себе:

— О чём мечтаю я? Поверите ли? Я говорю, что хочу дожить, пока узнаю глаза Грая на детском лице. Но знаете, мне недостаточно этого. Я хочу растить мальчика снова. Любитьего, учить. И убедиться в том, что хоть кто-то из моего рода может быть счастлив в любви.

А дальше эльфы удивили Квадра. Разные были у них желания и мечты. Но слишком часто звучало то, что они не желают любить. Не встретить кого-то для себя, пару, было главным желанием многих. По сути, желания были продолжением страхов. Никто не хотел уязвимости и зависимости. Даже Лариди мечтал о том, чтобы не пересечься с женщиной, предназначенной ему. Заметил печально:

— Не хочу. Я настолько искалечен, что вряд-ли способен на нормальные отношения. Я буду мучить её. Она страдать. И я буду чувствовать её боль, как свою. Двойное страдание? Увольте! Лучше уж, как есть.

Леди Сель не отставала. Пожелала, чтобы боги держали подальше дурака, который способен её по-настоящему полюбить. Усмехнулась цинично:

— Я прикончу его. Медленно и со вкусом. Не удержусь. А потом стану терзаться угрызениями совести.

Заметно было по этим желаниям, насколько говоривший близок или, наоборот, далёк от исцеления. И, если воины и некоторые другие, выглядели более или менее адекватными, то верхушка Гарнара была больна. Оно и понятно. Эти существа были теми, кто боролся против Дормера сотни лет. Их товарищи умерли в боях или под пытками. Эти выжили. Оказались невероятно стойкими, живучими, целеустремлёнными. Но и покалеченными. Они будто не вернулись из застенков Тайной Канцелярии, как Лариди и леди Сель, или с поля боя, как Ильвис и его товарищи.

Капитан гвардии, правда, менялся. Квадр понял это по лицам, слушающих. Он проговаривал не только страхи, но и мечты. Не те мечты, что были у Ланеля, об исправлении прошлого. Он хотел простого. Счастья. Того, что было недоступно для большинства из собравшихся. И на него смотрели с умилением.

Некоторые женщины заплакали. Язвительная Анастас тоже. И Квадр понимал их. Он и сам начал понимать, сколько сил и смелости нужно, чтобы выйти на свет из тени и позволить себе надежду. Тем страшнее было ему понять, как жестоко он подкосил эту надежду в Гарде. Приручил, заставил надеяться и мечтать, и сделал то же, что делали дормерцы с ней всю жизнь. Захотелось взвыть от боли. И он пообещал себе: каким бы смешным он не выглядел в глазах Гарды и других, он не отступит. Даже не из-за надежды, что она простит его, а просто ради искупления.

Пастух пожелалсвободы. Лариди язвительно усмехнулся, и стало понятно, что свободы парню не видать. Хельм пожелал здоровья и счастья своим ученикам. А дормерцам, которых вынужден будет учить, пожелал совести, сноровки и чтобы никогда знания эльфов не попали в чужие руки.

Квадр тут же пообещал себе, что никогда. Ни он, ни Мар не сделают этого. Боги не ошиблись. Они столько ужасного сделали в жизни и так страдали от вины, что не будет стражей вернее, чем они. И, взглянув на спокойное лицо Старого Хельма, Квадр поневоле задумался. Что такого сделал в своё время эльф, что сам обладает подобной алмазной стойкостью?

Эни говорила одной из последних. Оттягивала момент, судя по всему. Она, как и все, наверное, ощущала общность, витавшую в воздухе. Чуть насмешливо подвела итог: