Книга Цветок на скале, страница 86 – Наталья Машкова

Смеялись, конечно, тоже. Над собой и над другими. Иногда подтрунивали над Маром из-за нежелания того заводить интрижки.

— Если бы не приключение на охоте, тебя, мой лорд, уже записали бы в любители мальчиков, — блестел насмешливо глазами Самир. — Но и сейчас все в недоумении и всё больше склоняются к этому мнению. Скоро тебе начнут дарить юных привлекательных рабов. Вот увидишь!

— Женщины — зло, — авторитетно заявил уже хорошо набравшийся Алат. — Они все одинаковы. А самирки ещё хуже: прикрывают свою лживость и корыстность раболепием. Конечно, когда ты рабыня, иначе не выжить. Двуличные змеи! — сфокусировал взгляд на принце. — Прости, Самир! Твоя мать ведь тоже была самиркой.

— Она не была самиркой и не была двуличной. В её жизни всё решала только она сама, — вперил свои сумрачные глаза куда-то в пространство принц. — Для меня честь, что именно она была моей матерью.

Серьезность и трагичность его тона сбила радостное настроение и все постепенно потянулись спать. Самирцу уже давно выделили комнату во дворце, где он иногда оставался ночевать.

Лавиль задержался, сел прямее в кресле и уставился на посла своими немного осоловелыми глазами. Понятно, хочет сказать что-то и без этого не уйдёт.

— Ну?

— Тебе и правда стоит завести любовницу, Мар, — выдал лекарь. — Твоё исцеление так пойдёт быстрее.

Оба хорошо понимали, о чём идёт речь. Говорить откровеннее и называть имя той, о ком шла речь, не было нужды.

— А если я не хочу исцеления? — звучит в ответ равнодушное.

— Это необходимо.

— Кому?

— Тебе самому.

Дамиан явно волновался. Язык заплетался и он говорил немного невнятно, быстро, словно хотел успеть сказать всё, что надумал за прошедшие месяцы:

— Я много думали абсолютно уверен теперь, что вы с ней были совместимы. Ты должен разорвать эту связь, чтобы полноценно жить дальше.

Мар устал гонять в голове мысли о том, что могло бы быть, если бы он вёл себя иначе, если бы обстоятельства были другими. Сплошные "если бы". Ни к чему хорошему эти мысли не вели, и сейчас просто хотелось, чтобы Дам замолчал. Потому он и заговорил умиротворяюще, чтобы прекратить пьяные откровения Дамиана:

— Не тревожься, друг мой. Пусть всё идёт своим чередом. И моё выздоровление тоже. Тем более, что она ушла навсегда.

Лекарь как раз пил, в тот момент, и потому неэстетично фыркнул:

— Ты сам веришь в это? Такая как она не просидит всю жизнь в глуши. Да даже если бы и так. Она и там будет заметна! Мы ещё услышим о ней, попомни моё слово!

Голос лекаря стал почти мечтательным. Он смотрел прямо перед собой и внутренним взором опять видел её:

— Если бы мы жили несколько сот лет назад, когда окончательное смешение рас ещё не произошло, я сказал бы, что мы встретили высшую сидхе древней крови. Даже худая, замученная, больная она действовала на всех так, что, казалось, посмотрит на тебя и ты поползешь следом как пёс. Не всегда, но иногда что-то такое зажигалось в ней… И эта безумная храбрость, словно жизнь — игра, и нужно просто отыграть свою роль, как можно лучше.

— Да ты поэт! — улыбнулся насмешливо Мар, стараясь оборвать наконец эти излияния.

Но лекарь сказал ещё не всё. Лицо его внезапно ожесточилось, застыло. Странно было видеть таким Дамиана. Он был мягок и ласков практически всегда и со всеми, поэтому Мар прислушался к его бормотанию внимательнее.