Книга Цветок на скале, страница 76 – Наталья Машкова

— Не выбирай Грая, — опять шепчет ведьма.

Тай хочет сказать, что это жестоко совсем лишать её выбора, но послушно шепчет:

— Хорошо.

* * *

Кто-то выхватывает её из вихря танца, где она кружилась, забыв себя, и тащит в тень дерева, растущего рядом.

— Выбери меня, — шепчет страстно ей на ухо, обнимая так, будто уже имеет на это право.

— Тебя дед подослал? — обвиняющие ударяет она его по плечу.

Он смеётся, запрокинув голову:

— Дед всегда даёт выбор. Он просто рассказал.

— Тогда он рассказал тебе, что я уже ни на что не годна!

— Мне достаточно того, что ты можешь мне дать, — прошептал он и, не теряя времени, набросился на неё с поцелуями.

— Нет! — пыталась она вырваться. — Я не хочу!

— Конечно, не хочешь! — смеётся. — Ты сейчас никого не можешь хотеть, но, — он приблизил своё лицо вплотную и глянул ей в глаза, как в душу, — признайся, я единственный, кого ты вообще можешь вообразить кроме него?

— Я обещала Гарде, что не выберу тебя, — упрямо отстраняется она.

— Отлично! Я выбираю тебя, — внезапно он рывком вытащил её назад, в толпу веселящихся и закричал. — Альтея, я выбираю тебя, что бы это ни значило! Я выбираю тебя, чего бы мне это ни стоило!

Рассмеялся опять, буйный, весёлый, свободный, подхватил её на руки и поцеловал при всех.

* * *

Через два дня опять собирался Совет высоких леди и лордов.

— Слышал, Ланель, что вы-таки пропихнули вашего внука в фавориты к княгине! — язвительно заметил лорд Бриу. — Пошёл по вашим стопам, так сказать!

— Судьба, — скромно улыбаясь ответил лорд Ланель.

Встретился глазами с Гардой.

— Судьба… — подумали оба с невыразимой горечью.

Около года после последних событий.

Как он ненавидит Самир, с его палящим солнцем, вездесущим песком и людьми на улицах, которые постоянно падают на колени и утыкаются лицом в землю! Это раболепие пугало его, уроженца северного королевства. Оно было неестественным. Ясно же, что люди не могут быть настолько унижены и довольны этим. Сколько ненависти копится под этим показным смирением! Мару стал теперь понятен смысл жесточайших казней, что практиковали в Самире. Такую жгучую ненависть мог сдерживать только поистине иррациональный страх, даже не смерти, а мучений своих и близких.

Какое счастье, что переговоры, наконец, закончены, новый договор подписан и, что характерно, на тех условиях, что изначально требовал от него король! Всё хитроумие самирского двора схлестнулось с его поистине ослиным упрямством. Страх раздраконить такого сильного мага тоже имел место, как и понимание того, что Дормер силён сейчас, как никогда, и с этим приходится считаться.

Печальную судьбу самирских отрядов, сожжённых им в Лиметте, здесь хорошо помнили, хотя ни словом, ни взглядом его не укоряли. Эти отряды были, на тот момент, собственностью короля Дормера и претензий быть не могло. Хотя, царедворцы искренне не понимали, зачем нужно было уничтожать такие ресурсы. Войско это обладало первоклассной выучкой. А что пошалили, сбросили напряжение, так это естественно. Погибшие дети? На все воля пустынных богов! Куда ещё могло сгодиться маленькое отребье без роду и племени?

Подобные речи он слышал не раз и не два. Седобородые мудрецы степенно выспрашивали причины его поступка и всматривались в него, пытаясь постичь непонятную для них логику северного гостя. А он ловко уходил от ответа, спрятавшись в ворохе пустых, цветистых фраз. Их нации были слишком разными. И понятия о чести, бесчестии у них тоже разнились.