Книга Целители. Тени прошлого. Академия магии Дормера 1., страница 85 – Наталья Машкова

- Точно отмечали вчера! Сегодня все парни с лекарского, как мухи осенние. А ей, наверное, наливали особенно часто.

- Она просто совершенно не умеет пить. Её сносит даже от запаха чего-то крепче фрилла.

Редит изумлённо воозрился на начальника, знающего о студентке такие частности. Лавиль, проклиная себя за болтливость, состроил особенно высокомерную мину и уронил:

- Иди, разбуди. А то точно свалится. Отправь её в комнату для стерилизации. Там есть диванчик.

Лавиль ушёл. Редит отправился будить студентку и выполнять поручение начальства. Всё ещё пребывая в неком шоке.

А Нел не стала спать на диванчике в комнате для стерилизации. И за два своих часа многое успела сделать. Она что, безрукая, что-ли? Трудилась прислугой, была хозяйкой в собственном доме, вырастила ребёнка. Её ли напугать тем, что нужно что-то перемыть?

***

Прошло время, прежде чем Нел оценила пользу "условия" Лавиля. Сначала "отработка" только тяготила её. Она ждала подвоха, подката, мести. Да, чего угодно!

Ждала, и не дождалась. Лавиль вообще не обращал на неё внимания. Будто она пустое место. Ну, разве что кивал, в знак приветствия, и на этом всё. В остальное время, смотрел сквозь неё. Даже распоряжения на её счёт передавал через лекарей.

К ней тоже, поначалу, отнеслись настороженно. Персонал больницы, в отличие от маститых магистров с кафедры целительства, горой стоял за своего начальника. Он сам подбирал для работы здесь молодых, талантливых лекарей, сестёр, сиделок и помощников. Каждый из них знал начальника, чувствовал общность с ним. Многие любили его.

В конфликте "преподаватель - студентка" они сразу однозначно обвинили Нел. Посчитали её вертихвосткой, которая приставала к Лавилю и так довела его, что он решил её наказать. Тем более, что бледное лицо начальника, застывавшее при виде этой девушки, только подтверждало теорию.

Одно они не понимали. Зачем было держать её здесь, если декану до сих пор делается плохо при виде неё? Этого не понимали. Но допускали, что всему виной решение ректора.Лавиля жалели. Тем более, что после того отравления он поправлялся очень медленно и тяжело. Оставался таким же слабым, как в первые пару недель, плохо набирал вес. Вообще, можно сказать, не набирал. Это тоже было странно. Тем более, что регенерация у шефа всегда была на высоте.

Нел чувствовала отношение к себе. Ещё бы не почувствовать!.. Пусть ей и не грубили в лицо, но были подчёркнуто холодными и отстранёнными. Женская часть персонала игнорировала её. Если была служебная необходимость, сёстры и нянечки отделывались одной-двумя фразами. Если необходимости не было, молчали.

Даже молодые лекари, с которыми она так сдружилась прошлой зимой, когда отлёживала бока здесь, в больнице, и то вели себя холодно. Были вежливы, конечно. На вопросы отвечали, помогали, поясняли... Но та лёгкая, искренняя дружба, что родилась между ними год назад, пропала, будто её и не было.

Нел принимала происходящее спокойно. Радовалась даже, что Лавиль не законченный подлец и способен вызывать искреннюю привязанность у тех, с кем работает. А она что? Разве эти взгляды и хмыканья помешают ей отмывать и очищать склянки или инструменты? Или перестилать постели?

Тем более, что пациенты любили её. Да, и как не любить того, рядом с кем становится легче, и боль утихает? Самой Нел такой постоянный энергообмен, когда больные забирают у неё, а она получает от мира, давался поначалу нелегко.