Книга Стажировка богини. Дилогия, страница 121 – Милисса Романец

А ведь в действительности деле всё куда проще.

Чтобы быть собой не нужно быть умной, сильной, лучшей и идеальной. А то, что кто-то засчитал в её недостатки, на самом деле может быть самым ценнымдостоинством, которое просто мешает остальным использовать её. Если убрать чужие и свои собственные ожидания, то Альфэй была даже не против остаться неудобной, прямолинейной, ошибающейся, упрямой, вредной, амбициозной, неуступчивой и неуживчивой. Ведь даже такую её любили родные, к ней тянулись, её выделяли и замечали, о ней стремились заботиться.

Той, кто избегал близких отношений, была она сама. Причина не в её характере и «недостатке женственности», как утверждала мама, а в том, что Альфэй не хотела узнавать других: будь то смертные, боги или сердечный демон, потому что боялась, что её обидят и причинят боль.

Она не заводила разговор о прошлом Ежана или о трудностях его стажировки. По большей части ей было плевать на него. Это он проявлял заботу и заинтересованность в её делах.

Альфэй отмахивалась от Сибилла, не желала к нему привязываться, пока считала смертным, а потом воевала, как и со всеми остальными, и… чуть не убила. Это Сибилл раз за разом делал шаг ей навстречу, прощал, пытался понять и договориться, преследовал из мира в мир.

Это родители до последнего вздоха ждали её во снах. А она была увлечена учёбой и жизнью богини. Альфэй понимала, что родители и брат её ни в чём не винили, это она сама не могла простить себе, что не попрощалась с мамой и папой, когда это было ещё возможно, что мало говорила им о том, что на самом деле любит.

Это от Сяои исходила инициатива в их дружбе. Альфэй только принимала.

А всё из-за того что без полноценного принятия себя Альфэй не могла принять и других. Потому что страшно и больно увидеть чужое «несовершенство», и ещё хуже то, что другие увидят её собственное «несовершенство». Теперь она смогла это увидеть: собственный страх, слабость, неидеальность. Предстояла трудная задача принять себя и других, такими как есть, но Альфэй в себе не сомневалась — она упрямая и обязательно со всем справится.

— Спасибо, — на волне эйфории от озарения Альфэй дёрнула Сибилла за локоть и, привстав на цыпочки, чмокнула в щёку.

Они возвращались на этаж, где экзорцисты содержали эмоционально нестабильных людей. Хэ Цун и Хэ Бэй шли чуть впереди.

— Что я сделал? — шумно выдохнул Сибилл, дотронувшись до щеки, словно Альфэй не поцеловала его, а залепила пощёчину, и с подозрением осмотрел её с головы до ног и обратно.

— Ничего, — пожала плечами Альфэй. — Просто я поняла, в чём моя ошибка.

— И теперь я исчезну? — напрягся он.

— Говорила же, это не так просто. Как тебе кажется.

— И ты ещё не уходишь?

— До вечера побуду тут, как и обещала.

Поздний обед прошёл на территории Альфэй. Сибилл сначала намекал мягко, потом не очень.

— Может, вы двое уже оставите нас наедине с Фэй? — наконец спросил он Хэ Цуна в лоб.

— Каков наглец! — восхитился Хэ Бэй.

— Не имею права. Нахождение подопечных в одном помещении без присмотра экзорциста-координатора нежелательно, а в случае возможного возникновения романтического интереса строго запрещено, — невозмутимо отбрил Хэ Цун.

— Наконец-то ты показал свои истинные чувства, сынок.

— Это инструкция, а не чувства. В зависимости от филлиды эмпат может быть опасен для себя и окружающих. Мы ещё не выяснили класс филлиды Сибилла.