Книга А того ли я люблю?, страница 83 – Анна Бельтейн

— Тоже? — вдруг присоединился к разговору Лавор, только вот задать вопрос полностью он так и не успел.

Звонок в дверь, раздавшийся настолько неожиданно, что все мы разом подскочили со своих мест, словно по негласной команде, заставил непроизвольно сжаться сердце. В следующую секунду, взгляды всех присутствующих обратились к хозяину дома, будто он мог дать точный ответ, кто же это мог быть.

— Что? — завертел головой блондин, оглядывая каждого поочереди. — Я никого не ждал!

Лавор, тут же насторожившись, сделал шаг вперед, будто готовый вот-вот встать на защиту каждого, бросаясь мощной грудью на амбразуру.

— Сидите здесь. Я узнаю, кто это. Возможно утренняя почта пришла днем ранее… — твердо сказал ректор, быстрым шагом вылетая из гостиной.

Мы остались сидеть в глухом молчании. Не знаю, чего ожидали все остальные… Или кого… Только вот нехорошее предчувствие, словно неожиданно затянувшиеся тучи в небе, накрыли меня с головой, грозя обрушиться неизбежным потоком холодных капель дождя.

Казалось, прошло часа два, прежде чем послышался звонкий стук подошв туфель о плиточный пол где-то за пределами комнаты. Первым вошел Лавор, тут же стрельнув в меня обеспокоенным взглядом, будто сам не рад тому, что же вскоре произойдет. Но, что самое неожиданное, так это то, что ректор вдруг обошел меня, сидевшую на краю мягкого дивана, и встал прямо за спинкой розовой софы, будто пытаясь таким образом морально поддержать. И нужно сказать, сердце мое тут же опустилось куда-то в район пяток, да там и осталось.

Гость, вошедший в комнату с важным видом, в один момент отыскал взглядом меня. Золотистые волосы, подобно расплавленному драгоценному металлу,были собраны в высокую прическу, как то полагалось взрослым статусным дамам. Дорогое платье в пол, меховая накидка, аккуратно сидевшая на худых плечах и маленькая сумочка, которую нервно теребили дрожащие пальцы. Женщина явно нервничала, но все же попыталась выдавить из себя улыбку.

— Мама?! — воскликнула я, только вот скорее от ужаса, нежели от радости…

Чашка чая со звоном опустилась на блюдце, по которому уже растеклась пара янтарных капелек. Все словно замерли, стараясь не произносить ни слова, не издавать ни звука.

— Никогда бы не подумала, что подобное может быть в рамках учебной программы, — поджав губы, мама бросила на Лавора презрительный взгляд. — Стоит ли мне переживать за дочь?

— Мама! — воскликнула я, глядя на нее с укором. — О чем ты вообще говоришь?

Но, возмутило меня скорее не ее пустое подозрение к главе академии, а скорее слово, брошенное так неаккуратно: "переживать". Интересно, что оно означало именно в ее понимании? Она могла переживать за себя, за своего муженька, за других детей, но никогда ее переживания не касались меня. Прошел почти за год с того момента, как я покинула дом после положенных каникул и за все то время, проведенное мною в академии, я получила всего два письма. В одном из них вскользь упоминалось состояние моего дядюшки, который был сильно болен, а в другом — о скорой свадьбе моей кузины. В общем-то, это и были все известия от моей матушки, а теперь она так неожиданно врывается в мою жизнь, говоря о том, что волнуется за своего ребенка.

— Что? — женщина в негодовании уставилась на меня. — Разве я не имеею права знать, что происходит с моей дочерью?