Книга Навязанная жена. Нелюбимая, страница 50 – Татьяна Серганова

– Я постараюсь.

Для того чтобы встретится с отцом, мне пришлось спуститься по боковой лестнице на первый этаж и проследовать за слугой мимо всех гостей и родственников, которые там собрались. Если до этого момента они усердно делали вид, будто не замечают меня, то теперь не получалось.

Стоило мне оказаться в зале, как почти сразу образовался небольшой коридор, дающий мне возможность пройти. Все вокруг словно боялись, что я коснусь их и испачкаю своей темнотой. Конечно, неприятное сравнение, но оно подходило как нельзя кстати.

Я чувствовала на себе чужие взгляды. Давно уже на меня не глазели так: с любопытством, насмешкой, отвращением и даже с презрением. Пусть времена Раскола давно миновали, темные и светлые маги жили в мире и согласии (точнее, в нейтралитете), для высшей аристократии светлых мы все равно являлись отбросами.

И теперь, шагая по импровизированному коридору с гордо поднятой головой и ровной спиной, я чувствовала на себе их склизкие взгляды. Слышала шепот, в котором звучало не только мое имя и имя моих родных, но и Алекса. В самом конце пути я даже уловила имя князя. Как раз когда проходила мимо тетушки Розалин, рядом с которой стоял ее сын Филипп. Похоже, они обсуждали мои попытки соблазнить жениха Алфеи.

Я не стала смотреть на них. Даже головы не повернула. Пусть и была темной, но я пока еще оставалась Морентон. А Морентоны никогда не обращали внимания на сплетни и оскорбления. Мы отвечали позже и сразу били наотмашь.

Когда я поравнялась с тетушкой, громко клацнули челюсти у черепа, который висел у меня на талии. Он и раньше клацал, но сейчас вышло особенно громко и выразительно. Тетушка ойкнула, потом с громким аханьем картинносхватилась за сердце (я не видела, но вполне себе представляла эту картину), а после собиралась изобразить обморок, но передумала. Ограничилась злобным шипением мне в спину:

– Ведьма…

«Именно так. Я ведьма и не забывайте об этом, когда будете в следующий раз что-то шипеть в мою сторону!» – мысленно усмехнулась я.

Этот крохотный, совершенно незначительный эпизод поднял мне настроение.

Наконец позади остался зал, за ним небольшой коридор, в котором тоже прогуливались гости, но рангом пониже. Миновав его, мы еще пару раз свернули. Пришлось сильно постараться, чтобы запомнить дорогу. Имелся шанс, что отсюда я буду уходить самостоятельно, без сопровождения.

Остановившись у темно-коричневой дубовой двери, на которой при помощи магии был изображен сверкающий герб светлого семейства, слуга осторожно постучал и громко сообщил:

– Госпожа Франческа Морентон.

Госпожа, не леди… когда я сбежала из дома, меня лишили титула.

– Входите, – раздался приглушенный голос отца, и тяжелая дубовая дверь распахнулась сама собой.

Меня не требовалось приглашать дважды. Подхватив фатиновую юбку, я нацепила на лицо улыбку и решительно шагнула внутрь.

– Ты меня звал? – спросила я, попав в небольшую комнату, которая, скорее всего, служила отцу временным кабинетом.

Здесь располагался массивный стол, на котором аккуратной стопочкой лежали бумаги. Будучи педантом и аккуратистом, папа стремился поддерживать порядок всегда и во всем, из-за чего очень сильно страдали его секретари. Стабильно, два-три раза в год, они менялись, не выдержав нагрузки и высоких требований. Кроме стола, в комнате стоял большой диван, обитый темно-зеленым бархатом, а рядом с ним – низкий столик на четырех резных ножках, на котором красовались графин со спиртным янтарного цвета и два низких стакана.