Книга Эридон. Игры судьбы, страница 227 – Савушка

– Я не строю, – Эдна движением головы откинула волосы назад.

В голосе её зазвучала властность.

– Я знаю, о чем говорю: вода – настоящий носитель заразы. А вы слепо верите в сказку про зелья. И когда убедитесь, что ошибались, я с удовольствием напомню вам об этом.

Лицо Никласа исказилось гневом: он встал и с силой оттолкнул стул.

– Знаешь, мне неинтересно, будешь ли ты размахивать своей правотой, – бросил он. – Я иду к Тиане. Она, в отличие от некоторых, действительно пытается что-то выяснить, а не играет в гадание.

Звук его шагов эхом разнёсся по залам.

Рианс, задержав на Эдне долгий пристальный взгляд, тоже поднялся.

– Отличный способ находить общий язык с союзниками, – обронил он и пошёл вслед за Никласом.

Эдна только хмыкнула, провожая его взглядом.

– Отлично. Теперь работаем с теми, кто не бежит от реальности, – с довольной ноткой в голосе произнесла она, оборачиваясь к нам.

Я вздохнул, чувствуя, как накатывается усталость от этого долгого вечера. И предчувствие, что дальше будет хуже.

Астрид Веленская

Ветер гулял по узким улочкам, в воздухе по-прежнему витало что-то тревожное, даже угрожающее. Я шла без цели, уходя прочь от шумных площадей в тишину кварталов. Но чем дальше я уходила, тем сильнее ощущалась тяжесть в воздухе и какая-то угнетающая пустота в ожидании неотвратимого.

Я свернула на другую улицу, решив не задерживаться в этой части города.

Впереди у одного из полуосвещённых домов шевельнулась тень. Замедлив шаг, я присмотрелась. Женщина. Она сидела на крыльце, неподвижная, словно каменная статуя, уставившись взглядом куда-то прямо перед собой. Коса растрёпана, платье помято. А рядом с ней на дощатом крыльце ребенок лет трёх, судорожно всхлипывал, дёргая её за рукав. Но мать даже не смотрела на него.

Я приостановилась рядом с ними. Женщина дышала едва слышно, поверхностно, ладони покоились на коленях, раскрытые вверх, а взгляд… пустой, стеклянный. Будто за ним больше не было человека.

– Госпожа? – осторожно окликнула я, подходя чуть ближе.

Женщина не шелохнулась. Ребёнок продолжал всхлипывать, зарываясь лицом в её юбку, цепляясь ручками за ткань.

Мне вдруг стало холодно. И дело явно не в ночном воздухе.

– Вам нужна помощь? – я приблизилась ещё немного.

Никакой реакции. Протянула руку, кончиками пальцев чуть коснулась её плеча – и тело повалилось, как безжизненная тряпичная кукла.

Я отшатнулась. Сердце глухо бухнуло в рёбра, пальцы инстинктивно рванулись к кинжалу.

Вдруг что-то чужое и липкое скользнуло по границе сознания, обдавая могильным холодом. Я усилила ментальный барьер – и тут же почувствовала, как пространство вокруг уплотнилось, стало вязким. Дыхание сбилось, в груди сжалось, как перед ударом. Ребенок тоже замолк, будто и он ощутил это воздействие.

Оглянулась по сторонам – улица пустая. Но шея покрылась холодными мурашками от чужого взгляда в спину. Где-то скрипнула ставня – я обернулась на звук. Между домами как будто шевельнулась тень, но невозможно было определить точно, было это движение или игра света.

Ладонь привычно сжала рукоять кинжала, ощутив успокаивающий холод стали.

– Кто здесь? – голос вышел спокойным, несмотря на растущую злость на того, кто решил поиграть в такие прятки.

Ответа не было. Вместо него раздался смех. Тихий, самодовольный, и… снисходительный.Он царапал нервы, оставлял на коже ощущение острых чужих когтей. Я резко развернулась в другую сторону – тоже никого. Лишь пляшущие на мокрых камнях мостовой отблески фонарей и длинные тени домов.