Книга Путь попаданки. Книга 1, страница 75 – Инесса Иванова

— Аминь, отче! — ответила я. — Фабиа и её супруг хватятся нас очень быстро.

— Мы уже будем под защитой стен монастыря, ваша милость, — подхватила Идалия по моему знаку. Она удивительно быстро схватывала, что и когда следует сказать. — В тех стенах никто не посмеет причинить зло помазаннице Божьей.

Отец Педро смотрел на Идалию, как на вероотступницу, еретичку, вероятно, из-за её цыганских замашек вроде курения трубки. Но возражать против её присутствия здесь не смел.

Наверное, считал, что одна служанка не сможет меня защитить от армии, преданной фаворитке. Или кто там у неё в услужении?

Это мне и предстояло выяснить.

До монастыря мы добрались, когда солнце было ещё высоко. Я смотрела на проплывающие мимо поля, желая приметить дорогу, но быстро бросила эту затею. Везде одни дороги со столбами-указателями, на пути нам если и встречались редкие экипажи, то я старалась задёрнуть занавеску.

Не хотелось, чтобы меня похитили ещё раз. Я уже и так чувствовала себя переходящим знаменем!

Но не смотреть в окно оказалось ещё хуже: мысли в голову лезли такие, что хоть вылезай и иди обратно пешком!

Вдруг я еду на погибель? Или погибель плетётся за мной по всем дорогам этой жаркой страны, в которой без веера и фляги с водой никак?

Я уже задыхалась не то от духоты, не то от бесконечного страха, который носила под платьем вместе с нательной рубашкой и крестом!

— Расскажите мне о графине Ридегейре, — попросила я духовника, и тот скосил глаза на Ирен.

Испугался, что я так открытоговорю о его покровительнице в присутствии свидетеля? А чего он ожидал, что я молчать стану о его предательстве?!

— Говорят, она вспыльчива и меняет настроение семь раз на дню, как и свои наряды?

«И мои драгоценности», — подумала я, вспомнив, что у Бланки отобрали все свадебные подарки в виде жемчужных тиар и изумрудных колье. Мария любила рубины, поэтому эти камни из подаренных днём ранее королём пошли в дело первыми.

— Это слухи, ваше величество.

Духовник пожевал губами, будто хотел добавить что-то ещё, но промолчал. А потом-таки добавил:

— Я лично не имел чести быть лично представленным её светлости.

— Зато имели честь быть личным духовников её величества многие годы её вынужденного уединения, — с достоинством знатной леди вставила Идалия.

Я чуть было не захлопала в ладоши. Ловко, молодец! Пусть помнит, какая честь ему важнее.

Так мы и добрались до монастыря, где нас встретила мать-настоятельница. Статная, дородная и всё ещё красивая дама, опирающаяся на посох, украшенный самоцветами.

Она была одета в чёрно-белые одежды, как и положено монахине. Представилась, поклонившись мне не ниже, чем того требовал этикет, метнула любопытный взгляд на Идалию, чтобы тут же загородить вход своим телом и грудью, украшенной увесистым золотым крестом, духовнику.

— Знаете правила, отче. Вас разместят в деревне. Если её милости будет угодно вас видеть, то вам дадут знать, а пока ждите знака.

— Я личный духовник её величества, — со вздохом сказал отец Педро, вдруг сделавшись перед матерью-настоятельницей по имени Агнес, провинившимся служкой.

— Но не здесь, в святой обители. Если её милости будет угодно, — тут настоятельница снова поклонилась мне, — я лично исповедаю её величество.

— Всё верно, отче, — прервала я их спор. Мать-настоятельница стояла на пороге, как корабль, защищающий вдох в порт, и не была намерена уступать. А мы устали. И надо было собраться с мыслями перед решающей встречей. — Думаю, вы позволите нам перекусить и отдохнуть.