Книга Главный герой против развода, страница 125 – Марина Орлова

Вместе с саном, мальчику пришлось отказаться от своего имени. Оно за ним все еще было, но он предпочитал, чтобы к нему обращались по званию. Так шли годы, мальчик посвятил всего себя служению богини, отказавшись даже от собственного имени, которое даже он сам порой забывал.

Был период, когда он почти отчаялся, во времена гонений аристократами, он едва не лишился всего, чего успел достичь. Тогда судьба послала ему подарок в виде книги. И уже не мальчик, а молодой мужчина в очередной раз преисполнился гордостью от своей мнимой исключительности. Судьба выделила его. ОН смог возродить угасающую веру в богиню и нарастить небывалое влияние в королевство. ОН один был удостоен невиданной властью над судьбами чужих людей. В определенный момент он робко высокопарно подумал о том, что, по сути, ничем не отличается от бога.

Но то были горделивые мысли и как верный последователь своей богини, которая. К его сожалению, отвернулась от него, он более не позволял себе подобных сравнений даже в мыслях.

Однако, это не значило, что он полностью отказался от этих кощунственных мыслей. Подобное высокомерие проявлялось разным образом, порой в мелочах и взглядах. Внешне он все еще был скромен и кроток, несмотря на все заслуги, за которые его превозносили в королевстве.

Сейчас же можно было уверенно сказать, что главным проявлением высокомерия и самоуверенности выражалось в полном отсутствии терпимости к вещам, которые шли вразрез с его планами. За годы беспрекословного подчинения окружающих, он не мог выносить даже мысли о сопротивлении. Это доставляло ему почти физический дискомфорт, наравне с внутренним раздражением. Это напоминало ему о своей прежней… незначительности, о которой он так же пытался позабыть, но на этот раз сознательно.

Потому он не мог просто отступиться от дела семьи Краун, несмотря на то, что они уже успели доставить хлопот. Однако, просто взять и отказаться ему не позволяла не только гордыня, но и обязательство. Оставить все, как есть – равно что откатиться на десятилетия назад, потеряв львиную долю влияния и пошатнуть безупречную репутацию храма. Они зашли слишком далеко, чтобы сейчас просто позволить делать этим людям все, что им заблагорассудится.

Так он думал, скользя взглядом по Беатрис Краун, которая, точно приклеенная держалась возле мужа, оправдывая слухи о ее одержимости мужем. Однако, вопреки этим же домыслам, было очевидно, что и сам Дион Краун вовсе не против этой навязчивой близости даже с учетом того, что она не могла не доставлять ему физическую боль, о чем жрецу было доподлинно известно.

Он вновь ощутил на языке неприятный привкус досады. Уже очень давно он не чувствовал такого разочарования. По иронии, последний раз был связан с той же Беатрис, на тот момент Харт. Точнее, само ее существование.

Сын барона Рабелли, придя заключать сделку и молить о милости, клятвенно заверял, что он с Франческой давние возлюбленные, разлученные алчными родственниками. Он клялся и божился, что, если справедливость восторжествует и жрец поможет их воссоединению, то не только он, но и сама Франческа будет благодарна до конца своих дней…

Кто бы мог подумать, что «возлюбленная» сына барона вполне себе довольна договорным браком. Да так, что понесла ребенка почти сразу после замужества.