Книга Не драконьте короля!, страница 92 – Наталья Мамлеева

– Кр-кр, – скрипнула клювом птица, и я наконец смогла освободить руку и отшатнулась, потерев запястье.

Боли не было, как и ухудшения самочувствия. Но эта птица… она сняла заклинание стазиса с помощью моей магии? Прикусила губу. Сказать одному из преподавателей? Не хочу привлекать внимание. Рассказать Максимилиану? А вот это уже хорошая мысль, обязательно так сделаю при встрече.

– Они тоже с нами? – уточнила я, прищурившись и недовольно глядя на Клаудию и её подругу.

Мы стояли перед дверями комнаты Арк-Вирта вместе с Элаем и двумя его знакомыми. Я думала, что мы будем писать конспекты втроём, но оказалось, что наша компания расширилась.

– У «них» есть имя, – передразнила меня герцогская дочка. – Меня зовут Клаудия Цурик, а мою подругу – Рами Райк. Тебе представляться не стоит – Купава Даорг, принцесса Бриоля, разумеется, о тебе говорит вся академия. Принцесс всегда обсуждают.

– Вижу, у тебя избирательная память. О том, как меня зовут – ты помнишь, а о других поступках – не всегда.

– Не понимаю, о чём ты, – хлопнула ресницами девушка, и в этот момент дверь комнаты орка открылась.

Арк-Вирт стоял в одних штанах, демонстрируя нам огромный подкачанный торс и восемь кубиков, каждый из которых размером с мою голову, должно быть. Кое-как справившись с первым шоком, я переглянулась с Элаем. Но принца отчего-то это не удивило, зато у Рами вспыхнули щёки.

– Мы зайдём позже? – уточнила Клаудия.

– Нет, что вы! Я как раз вас ждал. Заходите.

Хозяин комнаты распахнул шире дверь и отошёл в сторону. Мы вошли. Ещё раз моргнули и решили как можно меньше пялиться на голый живот орка. Но как же жаль, что он был как раз на уровне наших с девочками глаз.

– Располагайтесь. Будем сидеть за столом – конечно, впятером не так удобно, но зато все сдадим.

С этим мы были согласны, потому что получить очередной выговор от магистра Эверуса не хотелось.

Расположившись и вооружившись бумагой и перьями, первый час мы молча шкрябали конспекты. Потом начали уставать и работать медленнее, но уже обмениваясь небольшими короткими репликами. К третьему часу нас объединила всеобъемлющая ненависть к конспектам и в частности к одному оборотню, поэтому мы перешли на более личные беседы.

– Какое наказание тебе назначили за пререкания с историком? – спросил Элай.

– Две недели отработки в птичнике, – немного приукрасила я.

Повод, чтобы замаскировать первую неделю отработки, был удачный. О моей причастности к разрушению академической традиции ведь никто не знает.

– Две недели, да ещё в птичнике – жестоко, – поделилась Клаудия и тряхнула роскошными локонами. – Правда, Рами?

– Согласна, – подтвердила её подруга. – Неделюещё куда ни шло… Хотя в целом ты была права, Купава.

– Дело не в правоте, – откликнулся Арк-Вирт и посмотрел на меня. – Тебе не следовало за меня заступаться. Фаут преподаватель и всегда прав. На этом держится РАМ – мнение преподавателей непоколебимо.

– А как же свобода слова? – возмутилась я. – А как же возможность студентов думать своей головой, а не подстраиваться под стандарты преподавателей? Что, если кто-нибудь из магистров будет одобрять, например, насилие? Мы должны молча с этим соглашаться?

– Он не говорил о расизме открыто, к тому же, это весьма спорный вопрос и многие не ставят его на один уровень с насилием, – включился в беседу Элай. – Дело не в том, что ты права, а он – не прав, а в том, что он – магистр. Видишь ли, в обычных академиях учатся обычные студенты, а здесь, в РАМе, дети сильнейших мира сего. Те, которым достаточно сказать слово и неугодного человека уберут. И эта безнаказанность и своеволие таких, как мы с тобой, Купава, будет делать из нас жестоких и неуправляемых студентов. Именно поэтому в РАМе авторитет преподавателей так рьяно защищается, чтобы студенты чувствовали к ним уважение. И даже если магистр Фаут был не прав – его никто не сместит, потому что это создаст тебе, мне или другим родовитым студентам прецедент, на который можно опираться при возникновении недопонимания с магистрами. Этого нельзя допустить.