Книга Испытание богов, страница 117 – Дана Мюллер-Браун

Я ошеломленно моргаю. Потом беру письмо и встаю.

– Может, и не могу. Но я ни разу не подвела его. И я не сделаю этого сейчас.

С этими словами я иду в свою комнату и, тяжело дыша, сажусь на кровать. Даже если за исчезновением Кирана стоит что-то еще, эти двое правы: мне срочно нужно разгадать загадку. И если нельзя справиться с ней честным путем, придется найти обходной…

Я выхожу в коридор и бегу до молитвенного зала. Сводчатый потолок здесь украшает красочная мозаика. В комнате много темных деревянных скамеек, а перед ними, у алтаря, стоит на коленях первосвященник и молится. Он снял головной убор, и его золотистые волосы заставляют меня на мгновение застыть. Он один из нас, араса, и все же он готов пожертвовать любым из нас. Я отгоняю эту мысль и пытаюсь проникнуть в его душу. Здесь, в комнате, никого, кроме нас двоих, нет, и все же бесчисленные эмоции обрушиваются на меня со всех сторон. Самая сильная из них – сожаление, которое испытывает первосвященник. Но у меня нет времени поддаваться этому чувству, и я продолжаю рыться в его душе. Погружаюсь все глубже и глубже, пока в сознании не проскальзывает загадка. Увы, не моя. Но я продолжаю искать, и наконец в мыслях первосвященника всплывает мое задание, за которым следует хитрость, из-за которой он, по-видимому, и раскаивается.

– Нельзя рыться в душе другого человека, – тихо говорит он. Я вздрагиваю и перестаю видеть его чувства.

– Я думала, чтомы можем пользоваться нашими дарами, – отвечаю я и иду по центральному проходу к скамье в первом ряду. Первосвященник все еще стоит, закрыв глаза и сложив руки для молитвы. Проходит несколько минут, прежде чем он поворачивается ко мне.

– Ты нашла то, что искала?

– Что моя загадка ни в чем не заключается? – отвечаю я в надежде, что он согласится со мной.

– Неужели в этом мире есть вещи, которые не являются загадками?

– Есть неразрешимые загадки, – шепчу я, потому что комната вызывает во мне странное благоговение.

– И все же ты еще не сдалась.

– Нет, – говорю я, глядя на старые витражные окна молитвенной комнаты. Солнечный свет, проходящий сквозь стекла, рисует искусные узоры на скамьях.

– Это не загадка… – задумчиво говорю я и сажусь на скамью. – Это ловушка, не так ли? Монарх знает, кто я на самом деле.

Говорить об этом с первосвященником рискованно. Но я чувствую в его душе, что он предан Каррису меньше, чем я ожидала.

– Если я решу загадку, установив связь с Эмзой и Калипаром, это подтвердит мое происхождение. Но если я не назову решение, меня… посадят в тюрьму или передадут Утландам.

Первосвященник кивает.

– Все есть загадка. А эта – твоя.

Он смотрит на меня так, словно видит во мне нечто большее. Словно видит то, во что я уже давно не верю.

– Итак, моя задача заключается в том, что я должна разгадать загадку, не разгадывая ее, – говорю я смиренно и отчаянно. Все во мне немеет и холодеет. Так многое изменилось.

– Мой брат все еще здесь? – осторожно спрашиваю я.

Первосвященник не проявляет никакого возбуждения. Затем резко смотрит на меня.

– Твоя мать когда-то сражалась за тебя так же, как ты сейчас сражаешься за истинное лицо, Сари.

Я с трудом сглатываю, когда он упоминает Марру и называет меня по имени.

– Она была здесь во время своего Бега. И я тогда почувствовал в ней вторую жизнь.