Книга Испытание богов, страница 103 – Дана Мюллер-Браун

Я просто смотрю на него. И какая-то глупая часть во мне задается вопросом, не поэтому ли он предал Ярруша, что мой брат сможет защитить меня на последнем испытании, прежде чем Киран снова освободит его? Без него ничего не получится. Но Киран мог бы мне это сказать. Нет. Он должен был сказать мне.

– Сари… – выдыхает он едва слышно.

Я наклоняюсь ближе к нему. Так близко, что чувствую его ровное дыхание на своей щеке.

– Я всегда просто хотел защитить тебя, – отголосок его слов доносится до меня. Мягко и так тихо. – Ты самый сильный человек, которого я знаю. Я… – Его речь прерывается, и он слабо кашляет. – Я так много чувствую к тебе, Сари из дома Лакар. Прежде всего глубокое уважение и… – Я прижимаюсь губами к его лбу и придвигаюсь еще ближе. – И это первое настоящее чувство, которое я испытал за столетия своей жизни.

Его дыхание становится еще слабее. Я открываю глаза, поднимаю голову и смотрю на его бледное лицо. Осторожно кладу руку ему на грудь и чувствую стук его сердца. Когда он больше не сможет дышать, сердце перестанет биться. Значит, пророчество – это ложь? Киран никогда не был истинным наследником Калипара?

– Ты знаешь ответ, – хрипит он.

На его щеке блестит слеза. Я опускаю голову и целую ее, прежде чем совсем коротко и осторожно прикоснуться губами к его губам. Теперь я знаю, что мне нужно сделать.

Не произнося больше ни слова, я встаю. Я не собираюсь говорить Кирану, что чувствую к нему, несмотря на его предательство.

Тяжелыми шагами я прохожу мимо скалы и оглядываюсь. Я ищу холм или крошечную возвышенность, потому что там живет то, что мне сейчас нужно.

В Пустоши золотой пыли обитает множество существ. Одно из наиболее распространенных – амфисбаена, этот вид змей принадлежит к роду драконов. У нее длинное тело и по голове на каждом конце. Это огромное и опасное животное, его зубы ядовиты, а тело настолько сильно, что может раздавить меня за пару секунд.

Чтобы выманить его из гнезда, мне понадобится приманка.

– Амфисбаену также называют королевой муравьев, – шепчуя. Еще в школе мы узнали, что змей-дракон съедает их, чтобы потом родить заново.

Здесь, в сухой жаркой пустыне, живут только серебряные муравьи. Мои глаза блуждают по песку в поисках крошечного входа в их гнездо.

Я иду все дальше и дальше, лихорадочно пытаясь найти муравьев. И тут мне в нос ударяет неприятный запах. Он исходит от разлагающейся туши хищной птицы, лежащей посреди пустыни на золотой пыли. Птица, должно быть, заблудилась здесь, потому что в такую жару им трудно выжить. Кроме того, здесь мало добычи и нет пресной воды.

С отвращением я смотрю на падаль. Маленькие серебристые существа раздирают гнилую плоть на кусочки и несут в свое гнездо. Я с трудом могу в это поверить и громко смеюсь от счастья. Тысячи муравьев сидят на птице.

Я хватаю ее за шею и ищу змеиный холм, пока наконец не нахожу его. Он заметно выделяется на фоне естественных пылевых холмов.

Одно воспоминание заставляет меня сомневаться. То, что я слышала в Тюрьме пепла. Мой взгляд снова блуждает по двум полумесяцам, в мягком свете которых блестит золотой песок.

Смерть всегда требует свою цену. Два серпа, одна стрела, связанные с жертвой. Так смерть находит то, что никогда не погаснет.

Это сказал мне голос в Земле смерти. Почему я забыла об этом предсказании? Теперь оно кажется более очевидным, чем когда-либо. Лилия состоит из двух опадающих лепестков, которые складываются в серп, как две луны надо мной. В центре у нее лист, круто торчащий вверх, как стрела. Как стрела с ядом, пронзившая Кирана.