Книга Грех в твоей крови, страница 55 – Дана Мюллер-Браун

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что в тебе дремлет великая сила. Во всех нас. А они – ничто. Мы позволяем им подавлять себя. Позволяем им доминировать, хотя могли бы убить их одним щелчком пальцев.

Я вздрагиваю, когда он действительно щелкает пальцами. Его голубые глаза теперь холодны и больше похожи на лед, чем на море.

– Они угнетают нас, потому что боятся. А мы это позволяем.

Я начинаю глубоко дышать. Так же, как и всегда. Я так поступаю, когда мне нужно собраться.

– У меня нет ни желания, ни времени на восстание. Тем более что оно будет направлено против моей сестры.

Потому что она тоже княгиня. Она тоже принадлежит к знати. Я боюсь, что этот парень не просто хочет спасти героев. Он хочет разрушить мировой порядок.

– Они превратили тебя в марионетку. У тебя нет никакой личности, не так ли?

– Не говори обо мне так! – шиплю я. – Ты меня не знаешь.

Он снова приближается. Так чертовски близко, что я чувствую его дыхание на своей коже. От него пахнет серой. Так пахнем мы все, когда не сдерживаем свои силы.

– Я не хочу тебя обижать, – мягко шепчет он мне на ухо. – Я хочу тебе помочь.

– А я не хочу против них бороться, – отвечаю я, и голос у меня срывается. Потому что вдруг понимаю, что под этим я подразумеваю не только Авиелл, но и Лирана.

Рядом с нами раздается покашливание. На меня смотрит блондинка.

– Миел, нам пора идти. – Она произносит это мягко, но голос у нее при этом как сталь.

– Да, – отвечает он так, будто ему нужно собраться с силами, и берет меня за руку.

– Встретимся завтра вечером, когда часы пробьют двенадцать, у старого склепа около ручья.

С этими словами он целует мою руку, встает и уходит. Он задерживается еще на мгновение, а потом они исчезают в черном тумане.

Я открываю глаза. Обливаюсь потом. Но не кричу. Сдерживаю голос и всю свою боль, чтобы никто меня не услышал. Я плачу беззвучно и без слез. Мне снилось, что Авиелл умерла у меня на руках. Но там было что-то еще. Слова, которые преследовали меня.

Обманщица. Это было самое частое слово. Его произносили настоятели, которые держали меня и ее в монастыре.

Наверное, вчерашние события подействовали на меня сильнее, чем я думала. Я сажусь и вытираю лоб. Смотрю в окно, встаю и открываю его. Прохладный ветер успокаивает мою влажную кожу. Занавески колышутся от ветра, я выхожу на балкон.

Ночь еще не закончилась, а солнце уже готово появиться на горизонте, приветствуя нас теплым красноватым светом. Я на мгновение задерживаю взгляд на этом прекрасном виде, созданном самой природой, а потом начинаю разглядывать огромный дворцовый парк. Повсюду стоят мраморные статуи, наверное, это предыдущие князья Высокомерия.

Зеленые лужайки, которые сейчас кажутся скорее темно-красными, аккуратно подстрижены и обрамлены дорожками из светлых камней. В отдалении, за кипарисами, я вижу небольшое озеро, а на горизонте – лес, через который мы сюда ехали.

Я бы и дальше наслаждалась этим успокаивающим пейзажем, но мирную тишину нарушают голоса. По одной из тропинок идут две фигуры. Это похоже на чью-то обычную прогулку, но при этом они очень тихо о чем-то переговариваются. Мне хочется расслышать их разговор, хотя с такого расстояния это почти невозможно.

Но какой-то внутренний голос убеждает меня хотя бы попытаться. Поэтому я концентрируюсь на голосах и воздухе между нами. Звук становится громче. Во мне возникает сила, которая начинает будто искриться внутри, и меня переполняет какая-то незнакомая радость.