Книга Лекарь драконьей матушки, страница 57 – Кристина Юраш

— Мне нельзя сладкое, — улыбнулась я, делая глоток чая. — У меня такая же болезнь, как и у вашей матушки. Правда, не настолько запущенная.

— Что? — опешил император. — Да, уже пять лет, — вздохнула я, вспоминая свою инсулинорезистентность. — Так что я готовлю не только на нее, но и на себя. Да, иногда мне хочется сладкое. Очень хочется, но я должна держать себя в руках. Иначе мне будет плохо. Если я буду соблюдать диету, то я буду полностью здоровым человеком. Глаза Аладара расширились. Он немедленно приказал убрать сладкое.

— Я не знал, — произнес император. — Прости… — Ничего страшного, — улыбнулась я, видя, с каким интересом он смотрит на меня. — Знаете… Наверное, именно поэтому я понимаю вашу матушку. Отказаться от сладкого невероятно сложно. Я столько плакала, переживала, считая себя каким-то лишенцем. Все как назло при мне ели сладкое, куда ни глянь одни вкусности. И настроение всегда такое, словно кто-то невидимый дает мне по рукам, запрещая есть то, что ела раньше. Я никак не могла смириться с этой болезнью. Мне казалось, что это самое ужасное, что могло случится со мной! Но потом я поняла, что это не болезнь. Это образ жизни. И у него есть много плюсов. Я не ем вредную пищу, у меня нет проблем с лишним весом, как у подруг, прекратились проблемы с кожей, нет с утра отеков. Только спустя много лет до меня дошло, что это здорово. Особенно, когда я смотрю на своих коллег по работе… И я уверена, что ваша матушка скоро поймет, в чем разница. Просто нужно немного подождать. Я промолчала, удивляясь, с какой легкостью поделилась своей тайной.

— А что тебе можно? — спросил осторожно Аладар. — Мне можно не самые сладкие фрукты, если что, — улыбнулась я. — И вашей матушке тоже… Можно чаи без сахара… Я улыбнулась, понимая, что только что порванная ниточка доверия связалась в узелок. Теперь время покажет, насколько он прочный.

— Простите, я не могу долго задерживаться у вас. Ваша матушка будет волноваться, — вздохнула я, хотя мне безумно хотелось посидеть с ним подольше. — Можешь идти, Мария, — кивнул император, а я поняла, что и так провела здесь слишком много времени. Перед тем, как открыть дверь, я обернулась, поймав его взгляд.

Сейчас мне казалось, что я люблю его. Да! Люблю! Может, я просто на эмоциях, может, просто потому, что я так устала и так одинока, но я чувствовала, как благодарность, облегчение, волнение, нежность — все смешивает внутри меня, порождая чувство,которое я давно не испытывала.

Я вышла в коридор, глядя на стражу. В зеркале отражались мои покрасневшие от слез глаза.

Вспомнив о времени, я поспешила вернуться в комнату императрицы. Она лежала, стонала, будто собиралась родить, и я вдруг ощутила к ней нежность и заботу, как к самой родной.

— Ты где ходишь! — простонала она, я бросилась к ней. — У меня после твоих катаний спина болит… Я понимала, что она не шутит. Видимо, с нагрузкой на спину все-таки переборщили. Ну еще бы! Она сколько времени провела на мягких подушках, полулежа, а сегодня пришлось сидеть.

— Все хорошо, — выдохнула я, бережно поворачивая ее на спину. — У вас просто с непривычки. Сейчас я сделаю массаж, и вам станет легче. У вас просто мышцу зажало… Я присела рядом, чувствуя, как тепло и нежность наполняют меня, как будто я делаю что-то важное и доброе, как для любимой мамы. И внутри зажглось ощущение, что я не одна, что есть кто-то в этом чужом и опасном мире, кому я небезразлична, кто заботится обо мне, кто дает мне силу и надежду.