Книга Лекарь драконьей матушки, страница 24 – Кристина Юраш

Я с удивлением смотрел на нее. Только что она отказалась от комфорта ради того, чтобы я просто пришел к матери. Такое случилось впервые на моей памяти. Ни один из придворных, которые осторожно подсовывали свои просьбы мне через Фруассара, не согласился чем-то пожертвовать ради новых выгод. Как только речь заходила о комфорте, все тут же шли на попятную, боясь потерять то, что у них уже есть.

— Мне ничего не нужно, — твердо произнесла Августа. — Просто придите.

А! Я понял. Она уверена, что я просто шучу. Ну так вот, я не шучу. Я совершенно серьезен.

— Ты знаешь, что в моем присутствии неразбрасываются словами? — спросил я.

А я ведь не шучу. Я ждал, что она сейчас пойдет на попятную. Все они идут на попятную, когда дело касается их самих.

— Я серьезно, — твердо произнесла она, а я увидел в ее глазах решительный блеск. — Можете вынести всю мебель. Только поговорите с ней.

Я не ожидал. Пристально глядя в ее серые глаза, я понимал, что у этой красивой девушки есть внутри стержень. Или она просто думает, что я блефую.

— Хорошо, — произнес я, ожидая, что в любой момент она дернется и скажет, что пошутила.

Я позвал слугу, внимательно глядя на лицо Августы.

— Убрать из комнаты целительницы всё. Даже обои! — приказал я, видя, что девушка не собирается на попятную.

Вот это я понимаю характер. В такой хрупкой красавице такой характер. Тут даже мужчины пасуют и отступают, но она не отступила. И это вызвало у меня невольное восхищение.

Значит, придется идти к матушке.

Войдя в комнату, я увидела, как императрица одними глазами посмотрела на дверь. Сейчас она молчала, словно обдумывала что-то важное.

Я быстро приступила к разогреванию еды. Приказ императора был выполнен незамедлительно. В комнате не осталось даже обоев. Я вздохнула. Характер у императорской семьи одинаковый. Придется с этим смириться.

Я уже вышла с тарелкой, видя как императрица гордо восседает среди мягких подушек.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появился император — злой, как три тысячи чертей. Он застыл на пороге, не делая даже шага в комнату.

— Я тут, — ледяным голосом произнес он, словно делая превеликое одолжение.

Я заметила, как императрица хотела привстать на подушках, но сил на это уже не хватило.

— Так ты будешь есть? — спросил Аладар, не скрывая раздражения. Он смотрел на мать так, словно его раздражало само его присутствие в этой комнате.

Императрица посмотрела на меня подозрительным взглядом, словно я у нее украла лучшие годы жизни. Затем она взглянула на сына с таким же выражением. Потом на ее губах появилась едва заметная тень улыбки. Она не знала, какую цену я заплатила за то, чтобы он пришел.

— Вы обещали, что если придет ваш сын, вы будете есть, — сказала я, разламывая котлету вилкой и подавая императрице

— Ладно, неси сюда свою отраву! — произнесла она с вызовом, и я с радостью поднесла вилку к ее рту.

Она жевала без особого удовольствия, не сводя взгляда с сына, словно проверяя его терпение. Взяв себя в руки, императрица доела и овощи, и котлету, и всё остальное.

— Смотри, как твоя мать мучается! Тебе не стыдно, что она вынуждена питаться, как крестьянка, — с укором произнесла императрица. — Это есть невозможно!

Но император даже не шелохнулся.

— Всё? — холодно спросил император, и, развернувшись, вышел из комнаты.