Книга Лекарь драконьей матушки, страница 10 – Кристина Юраш

Стража тут же стала вежливой и отступила от меня. Теперь они вели себя так, словно я не преступница, а туристка, которая решила сделать с ними фотографию.

— Сынок, — внезапно подала голос императрица, но дверь решительно закрылась, словно отрезая все мольбы, оправдания и разговоры.

"Он слишком устал!" — подумала я.

Стража тут же поспешила покинуть комнату.

Служанка, которая стояла на коленях и дрожащими собирала булочки с пола, стирая пятна шоколада платком, поспешила следом. Куда-то исчез скользкий, как пиявка, Дуремар.

Мы остались с императрицей наедине.

— Это все ты… — произнесла она, глядя на меня сощуренными глазами.

Свет в комнате был тусклым и мрачным, как предчувствие бури. Я стояла, опершись на кованый стол, резные ножки которого издавали хруст под тяжестью времени. Передо мной, на высоком пурпурном ложе, покоилась императрица.

Её глаза сверкали от гнева и боли, и я понимала, что лучи этого гнева сейчас направлены прямо на меня.

— Ты виновата! Из-за тебя мой сын отвернулся от меня! Из-за тебя он больше не придет сюда! — произнесла императрица в гневе. Ее губы, собранные в нитку, дрожали от негодования. — Я страдаю, а ты лишь наблюдаешь, как я умираю!

Ее упреки, словно тиски, сжимали мою грудь, но я не могла позволить себе сдаться. Я знала, что каждый укол её язвительных слов — это отражение её страхов и боли.

Я чувствовала, как между нами воздух стал тяжелым от недопонимания.

— Я делаю всё,что в моих силах, Ваше Величество, — произнесла я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул нотками слабости. — Эти средства — единственный способ облегчить вашу боль. Я не желаю вам смерти! Я хочу спасти вас. Поставить на ноги! Если ваш сын не хочет к вам приходить, то вы должны прийти к нему сама!

Она меня не слышала.

Ее гнев нарастал, как рой ос, выходя из-под контроля. Императрица сжимала покрывало с золотыми цветами и сыпала упрёками, словно конфетти на празднике.

За моей спиной вырастала тень беспомощности.

"Почему? Почему все так?" — думала я. — "Почему так редко бывает по-другому? Почему я всегда — злейший враг, на которого обрушивается тонна ненависти от пациентов, которые не хотят менять свою жизнь ради того, чтобы излечиться!"

— Ты не знаешь, через что я прошла! — в голосе императрицы звенел упрёк. — Как ночевала вместе с сыном в шкафу-буфете в день смерти императора. Я зажимала ребенку рот рукой, чтобы он не издал ни звука, когда заговорщики пробивают острыми кинжалами наши перины. О, ты не видела теней, которые скользят в полумраке. Теней, которые посланы, чтобы метким ударом отточенной стали заставить маленькое сердце замолчать. Ты этого не видела! Ты не стояла в одной ночной рубашке с мечом в вытянутой руке, пряча за спиной маленького сына, когда в коридоре валялась мёртвая стража.

Таких подробностей жизни императорской семьи я не знала. И, быть может, к лучшему! Я посмотрела на неё с невольным уважением.

— А всё для того, чтобы однажды усадить моего сына на трон и своими руками надеть на него корону! А ведь желающих на корону было много! — вскрикнула она, и этот крик был наполнен такой болью, что мне стало страшно. Тут была не просто болезнь, но горечь утрат, горечь материнской любви, иссушенной надежды. — Ты отвернула от меня моего единственного сына! Ты лишила меня его любви!