Книга Сердце Стаи, страница 36 – Юна Ариманта

— Раздевайся, — отрывисто бросил Вожак, подтверждая ее страхи.

Вспомнились слова Штороса: «Вожак положил на тебя глаз». Динка, вцепившись в воротник своего плаща обеими руками, умоляюще смотрела на Вожака. Но он смотрел в другую сторону. Поэтому он и не заказывал для себя шлюх. Потому что у него теперь есть своя личная. На глаза Динки навернулись слезы. Она продолжала стоять, комкая в кулачках воротник плаща.

Вожак поднял на нее свои светлые глаза и вопросительно приподнял брови.

— Ты разве не хочешь искупаться после дороги? — спросил он негромко.

Динка попятилась и отчаянно замотала головой.

— Иди сюда, — его голос был низкий, грудной. Сейчас он выглядел, как обычный крупный мужчина. От горячей воды на его мускулистых плечах выступили бисеринки пота. Длинные черные косы кончиками мели поверхность воды. Но Динка видела внутренним взором и мощные, загнутые к затылку, рога, и острые белоснежные клыки, и вертикальный зрачок в золотисто-хищных глазах.

— Я не трону тебя. Не бойся, — проговорил он, глядя на нее. — Раздевайся и залезай сюда.

Последняя фраза прозвучала, как приказ, которому невозможно было не подчиниться. Динка, ощущая побежавшие по щекам слезы, разомкнула застежку плаща, позволяя ему упасть на пол. Дрожащими руками стянула ветхие, рассыпающиеся прямо под пальцами рубаху и штаны. И шагнула в горячую воду, как на плаху. Вожак все это время внимательно разглядывал ее, и от его взгляда Динку бросило в жар еще до того, как горячая вода укрыла ее тело. Она вжалась в противоположную от Вожака стенку лохани, затравленно глядя на него.

Вожак беззлобно усмехнулся. Он редко улыбался,и это выражение неожиданно украсило его лицо. Демон наклонился к ней, разворачивая ее за плечи и притягивая к себе поближе. Динка застыла, прислушиваясь к бешеной пульсации крови в висках и стараясь ни о чем не думать. Чтобы не было больно, надо снова стать мягкой, податливой, покладистой. Она очень хорошо знала, что если сильный удар приходится в пуховую подушку, то она лишь сминается. А если удар придется на твердую деревянную доску, то она сломается или раскрошится. Поэтому она расслабила плечи и без сопротивления позволила Вожаку придать ее телу то положение, которое он хотел.

Вожак, тем временем, подхватил ковш и принялся поливать ей на голову теплую воду, расправляя свободной рукой растрепавшуюся косу. От отсутствия мытья и причесывания волосы спутались и, местами, сбились в колтуны. Обильно смочив их, Вожак принялся, намыливая, распутывать их. Его большие руки осторожно, почти нежно, перебирали ее волосы и массировали голову. Динка прерывисто вздохнула.

— Не бойся, — вновь повторил Вожак, намыливая мочалку и проводя ей по шее и спине.

— Ты не собираешься... — Динка попыталась задать вопрос, который жёг ее горло, но голос ее не слушался.

— Нет, — отозвался Вожак, с полуслова поняв, о чем она боялась спросить.

Он перекинул ее волосы ей на грудь и принялся намыливать шею и спину, но вдруг его рука замерла над ее левым плечом. Указательным пальцем он коснулся саднящего места на шее, и мыло тут же защипало ранку. Динка вздрогнула.

— Это Шторос тебя укусил? — хрипло спросил Вожак и снова провел пальцем по шее. Ранки было две, как раз от двух острых клыков.

Динка молчала. Она не помнила, когда Шторос кусал ее. Возможно, это было в тот момент, когда… Когда ей было слишком хорошо, и даже боль усиливала удовольствие.