Книга Сердце Стаи, страница 107 – Юна Ариманта

Она, покачнувшись, прислонилась к глухой каменной стене и тихо заскулила. Слез не было. Кажется, за последние дни она вылила весь доступный ей на месяц запас слез. И теперь глаза были словно присыпаны песком, и из них не скатилось ни слезинки.

За что? За что с ней это все? Захотелось просто сесть на землю и прямо здесь умереть. Потому что жить дальше было незачем. Ей нечем заплатить Мутному Ряху, и она не попадет в тюрьму. Если она не доберется до демонов за три дня, то до них доберется палач и смеющаяся толпа, жаждущая крови.

Да и с чего она вообще взяла, что сможет освободить опасных преступников, которых по всей земле ловила королевская армия? Динка нащупала на поясе метательные ножи Тирсвада и отцепила один. Задумчиво повертев его в руках и полюбовавшись как играет солнце на остром лезвии, Динка приложила его к своей шее. Наверное, это совсем не сложно. Раз и все. Делала же она так со здоровыми мужиками, а уж со своей тонкой шеей и подавно справится.

— Эй, девчонка! Что расселась тут? — чей-то назойливый мужской голос раздался прямо у нее над головой. Динка скрипнула зубами и крепче сжала в руках лезвие, чувствуя, как по пальцам потекла кровь.

— Эй, ты чего это удумала? — в голосе появилась растерянность, и руку с ножом перехватила чья-то сильная пятерня. — Ну-ка брось это! Брось, я сказал!

Пятерня сильно сжала ее кисть, вынуждая расцепить пальцы. Нож выпал из ослабевшей ладони и с металлическим звоном упал на вымощенную камнем дорогу.

— Отпусти меня, — прошипела Динка, вырывая свою руку из крепкой хватки.

— Отпущу, — согласился мужчина. — Но сейчас ты пойдешь со мной.

Динка подняла на своего мучителя пылающий яростью взгляд и молниеносно выхватила свободной рукой второй нож и приставила к беззащитному снизу горлу.

— Отпусти, я сказала! — рявкнула она во всю силу своих легких. — Иначе я прирежу тебя, как свинью!

— Ох, да что же с тобой такое, девочка? — мужчина нисколько не испугался угрозы. Он был уже пожилой, с завязанным на затылке пучком седых волос. У него были водянисто-голубые глаза под дряблыми веками, и он смотрел на нее по-отечески сочувственно. И Динка вдруг вспомнила, что так смотрел на нее отец, когда был жив. Ей было около пяти лет, она играла во дворе их дома, перекладывая камешки из одной кучки в другую, а отец сидел на крыльце и вот также смотрел на нее. Динка всхлипнула и медленно опустила руку с ножом.

— Все хорошо… Все будет хорошо, — пробормотал старик, прижимая ее к своей впалой груди и поглаживая по голове шершавой ладонью.

И Динка разрыдалась. Она плакала, словно ребенок, всхлипывая и захлебываясь рыданиями. Она плакала обо всем: об отце и матери, которых никогда больше не увидит, о потерянном брате и погибшей от рук демонов Агнесс, о четырех чудовищах, которые стали ей так дороги и которые должны были погибнуть через три дня от рук палача… Вся ее жизнь была чередой потерь. И сейчас, когда она твердо решила не допустить, спасти, защитить, словно весь мир восстал против нее. Бандиты, грабители, насильники, волки, мошенники… За что? Что она сделала плохого? Неужели ее маленькое желание просто быть кому-то нужной настолько противно миру, что на каждом шагу встают перед ней непреодолимые препятствия.

Она плакала и плакала, и, казалось, слезы никогда не кончатся. А старик все держал ее в объятиях и успокаивающе похлопывал между лопатками.