Книга Вышедший из ночи, страница 170 – Елена Элари

И кровавые следы от босых ног остались на заросшем травой берегу.

И гора стихий зловеще нависла над несчастным умирающим, или же умершим…

Протяжное звучное дыхание прерывалось каждый раз, когда левая, отчего-то посиневшая нога болезненно подворачивалась. И худые, некогда перебитые пальцы рук дрожали. И судорогой сводило измождённое тело. А матово-серые глаза были затуманены.

Ей овладели усталость, боль и страх. Даже на злость у неё не осталось сил. Сделав ещё два шага, она уже не верила, что не умрёт прямо здесь и сейчас.

У Офелии в груди стучит набат. У ведьмы, магию потерявшей и силу Карнэ стерпевшей, в мыслях одно: «Я жива. Мне бы успеть… Увидеть короля… Выжить бы, не умереть по пути. Дайте мне сил, ветра, дорога, гора стихий!».

Бывшая ведьма валиться с ног, расшибает голову о камень, а кровь почему-то течёт с её рта.

Но Офелия, дрожа от слабости, вновь поднимается и идёт.

Капли дождя сорвались с высокого неба. По спутанным волосам Офелии потекли ручейки прохладной воды, из-за которой не были видны слёзы, что бежали по лицу женщины. По лицу, на котором появились новые тоненькие морщинки в уголках глаз и едва заметные, у губ.

Веки Офелии потемнели, отяжелели. Она почувствовала, что сейчас упадёт и опустилась на колени, оперлась на руки, чтобы перевести дух. Пальцы её непроизвольно зарылись в мокрый песок, и под ногти больно забилась грязь.

Офелия с трудом дышала. Дождь набирал силу. Ей казалось, что он не каплями, а плетьми избивает её.

— Эльма… — подняла бывшая ведьма взгляд на замок, который уже виднелся вдали, освещённый полуденным солнцем, которое не успели скрыть тучи. — Эльма! Я не дойду до тебя… — и руки её проскользнули по грязи. Офелия упала.

— Вэриат, помоги! Услышь меня… сын. Я люблю тебя… Кто-нибудь! Я здесь! — но она не кричала, её голос превратилсяв очень тихий слабый хрип.

Хрип, не услышанный её названным сыном.

Вскоре раздались чьи-то шаги. Женщину кто-то схватил за волосы и вдёрнул на ноги. Её рассматривали два воина облачённые в чёрные одеяния с защитными стальными пластинами. У одного были рыжие волосы, заплетённые во множество косичек и стянутые шнурком на затылке. Голову второго укрывал капюшон, под которым было видно строгое лицо с выделяющимися скулами и острым холодным взглядом. Он и держал Офелию за локоть и волосы так, что её голова была запрокинута.

— Человек, — не признал он в ней бывшую ведьму и швырнул её на землю.

— Здесь, в такое время? — задумчиво произнёс рыжеволосый воин. — Что она тут забыла?

— Если подумать, нам и знать не надо, — его приятель вынул из ножен меч. — Она чужая и раненная, я положу конец её страданиям, — и он сделал шаг к Офелии, которая никак не могла собраться с силами, чтобы хоть что-нибудь сказать.

Он занёс над ней меч и в тот момент, когда лезвие отразило солнечный свет, который болью резанул Офелии глаза, бывшая ведьма поняла, что стало темно…

— Такие ошибки не прощаются даже во время войны, — услышала Офелия знакомый голос и распахнула глаза.

Вэриат стоял рядом с ней, а воин, который собирался её убить, лежал у ног короля с вогнанным под рёбра клинком.

Рыжеволосый воин упал на колени пред своим королём, но Вэриат не обратил на него внимания. Он повернулся к Офелии. Его глаза были черны, даже белки затянула тьма. На нём висела разорванная шёлковая рубаха обляпанная кровью, но страшных крыльев уже не было видно. В следующий миг нити рубашки переплелись друг с другом, а кровь бесследно сползла со скользкого шёлка.