Книга Вышедший из ночи, страница 116 – Елена Элари

Вэриат подошёл к ней сзади иобнял её.

— От тебя до сих пор холодом веет, — сказал он на ухо Офелии.

Ведьма, накрыв своей холодной ладонью его горячую, закрыла глаза».

А другое воспоминание заставило её судорожно втянуть в себя тёплый летний воздух и рывком сесть, чтобы не провалиться в сон.

«Белки её глаз затянула тьма, будто в Офелию вселились чёрные призраки. Руки ведьмы разведены в стороны, подняты к небу, покрасневшие губы шевелятся от беззвучных заклинаний. Опавшая листва с шелестом разлетается от Офелии, и вот ведьма стоит на голой земле. Под ногами её находится медная глубокая чаша с тлеющими в ней травами.

— Призываю тебя, жертву тебе приношу, молю тебя, не оставь, услышь! — произнесла она и наклонилась к чаше.

Нож, воткнутый в землю, оказался в руках Офелии. Вэриату уже было одиннадцать лет, его более не пугала тьма, ни во сне, ни наяву. Вэриат стоял напротив Офелии и молча наблюдал за её действиями.

Ведьма вскрыла себе вены на запястье. Кровь покрыла тлеющие в чаше травы. Губы ведьмы коснулись медного края, и смешанная с пеплом кровь обожгла её горло. По телу Офелии прошла судорога. Ведьма упала на спину. В широко распахнутых глазах отражались кружащие в небе вороны.

«Время пришло», — вырвался с губ Офелии чужой женский голос.

Этот голос Вэриат часто слышал в своих кошмарах.

«Замок на горе четырёх стихий теперь твой, мой сын».

Офелия поднялась, но взгляд её был отстранён и полностью застлан тьмой.

«Иди за мной, Вэриат, я проведу тебя в твой новый дом. Негоже сыну богини тьмы жить средь леса, в старой хижине. Займи своё место, утверди свою власть, ввергни в страх всё и вся, пусть знают, что у Нижнего мира есть король».

Вэриат шёл за ведьмой, которую вела Карнэ. Он знал, что Офелия погружена в тяжёлый, мучительный сон, от которого страдает не только её разум, но и тело.

Никто, ни зверь, ни человек, ни дети магии, не смели приблизиться к идущим в Нижний мир. Шли они долго, и когда Вэриат оказался у врат замка, Карнэ оставила их. Офелия без сил опустилась на мраморную ступень.

Из глаз ведьмы хлынула кровь. Офелия стала задыхаться. Карнэ не предупредила её о последствиях проведённого обряда.

Вэриат прижал к себе умирающую ведьму. Глаза его стали влажными, но он запретил слезам выйти за пределы век.

— Мама… — его пальцы запутались вволосах Офелии. — Не оставляй меня здесь! — крикнул он, чувствуя, как ведьму бьёт крупная дрожь. — Я возьму на себя всю твою боль. Ты ведь умираешь от боли? Я не умру от неё! Потерплю! Только не оставляй меня, мама, — Вэриат крепче обнял её, надеясь, что чем сильнее станет держать Офелию, тем сложнее смерти будет вырвать её из его рук.

Внезапно Вэриат почувствовал во рту горечь. Мальчик прислушался к новому, странному чувству, вспыхнувшему внутри него. В его груди, казалось, образовалась воронка, которая крутила, раздирала его сердце, гнала по жилам раскалённую кровь и опьяняла Вэриата, кружила ему голову, наполняла его неведомой прежде силой. Магия внутри мальчика сразу же откликнулась на это чувство и поглотила боль, что Вэриат принял на себя, но Офелии по-прежнему было плохо.

«Хорошо, — из губ ведьмы вновь прозвучал голос богини кошмаров, — в честь твоего восхода по ступеням замка, я оставлю тебе её», — смиловалась Карнэ, и Офелия обмякла в руках Вэриата.