Книга Жена для Императора морей, страница 132 – Ева Кофей, Елена Элари

Уже второй раз, получив предложение, отказывает. Уже второй раз выбирает себя. Но с Максимом было легко, хотя жили вместе они долго. А как не думать об Арктуре? Неужели она… ошиблась?

У Любы выходной, Маринка просила посидеть с Алёшкой, и хорошо бы ещё заехать к родителям, но ничего не хочется. Может, ну его? Отменить всё, обложиться сладким и книгами, устроиться поудобнее на диване и…

Сердце ёкает. Больно.

И в этот момент в комнату беззвучным шагом заходит внезапный гость. Плечом прислоняется к дверному косяку, пару секунд молчит. В белой простой футболке и джинсах, слегка растрёпанный, с сияющим взглядом.

— Здравствуй… — произносит наконец. — Любовь, сходим за собакой?

Она хватается за сердце и отступает на шаг, пошатнувшись, на мгновение решив, что сошла с ума.

— Арктур? — спрашивает так, будто бы он действительно может оказаться кем-то другим. — Как ты вошёл? — будто это действительно важно.

— Было открыто. Кажется… Я, — запинается и улыбается вдруг светло и будто бы виновато, — останусь? Если ты, конечно, не против.

— Всё же решил, что будем видеться?

Люба словно боится подойти и едва дышит.

Он смеётся.

— А ты хочешь так? А то я решил остаться, — и отступает на шаг, чтобы ей былзаметен на полу позади него мешочек с драгоценностями. — Правда я налегке. И не спросив… — опускает взгляд, делаясь сосредоточенным и напряжённым.

— Но ведь… Ведь… ЧТО?

Он ведь король, неужели… это возможно?

Он медленно ведёт плечом.

— Все чем-то платят за такие перемены. Я заплатил троном. Оставил среднего брата вместо себя. Он не полноценный король, но может им стать. Там… свои нюансы. Ну, и возможно долголетием заплатил. Но что мне века жизни, если моей любви нет рядом? — и тянет к ней руки, ожидая, что Люба подойдёт. — Ты ведь… Ты не рада? Только скажи, Любовь…

Она едва не впечатывается в него, дрожащая, не замечающая слёз радости и дурацкой улыбки. Тем не менее, не заглушающей голос разума:

— Но ты ведь… разве я стою таких жертв?

Он обнимает её, затем отстраняется, но лишь для того, чтобы приподнять её голову за подбородок, заглянуть Любе в глаза и поцеловать.

— Да.

Похождения по городу отменяются. Люба подталкивает Арктура к дивану, наваливается сверху и принимается зацеловывать, словно русалка, утащившая моряка на морское дно.

Спустя год Арктур просыпается от горячего дыхания, обволакивающего его пятки. В постель опять забралась лохматая Чайка. Она знает, что шуметь нельзя, потому осторожно подбирается к ногам хозяина и принимается лизать его широкие ступни.

— Мм, — ворчит он сонно, — рыбки, не надо, я женат… — и распахивает глаза, обеспокоенно проверяя, слышала ли его Люба. — Рыбки, в смысле, рыбы. Стая серых рыб.

— Ага, — тянет она, сонно улыбаясь, не открывая глаз, — что ты, любимый…

Чайка, поняв, что люди проснулись, принимается вилять хвостом и лаять, подбираясь ближе и утыкаясь хозяину в солнечное сплетение.

— Ну-ну, — треплет он её за холку. — Иди, нельзя. Нельзя на кровать. Люб, Чайка есть хочет. И теперь я тоже, — поднимается он. — Её имя вызывает аппетит. Может, сегодня вечером всё же…

Он уже месяц пытается уговорить Любовь попробовать вяленую чайку. Сам приготовить даже вызвался.

— Неужели говядина, свинина, индейка и курица тебя не устраивают? — приподнимается она, чуть встрёпанная, слегка пополневшая, но по-прежнему красивая. — Это просто небезопасно…