Онлайн книга «Тайны ночных улиц»
|
Только куда же запропастился этот проклятый Tressomnium?! Она встала, покачиваясь, на ватных ногах вышла из комнаты. Снова стала методично обшаривать все. Оказалась на кухне. Открывала и закрывала ящики, заглянула в холодильник. В микроволновку – скорее, на автомате, чем ожидая увидеть там коробочку с лекарством. Посидела минуту, и снова, по второму или третьему кругу стала маниакально открывать и закрывать кухонные шкафчики. Нету. Нету нигде. Она вышла в прихожую, проверила карманы в висящих на вешалке куртках. Проверила, не завалилась ли коробочка за тумбочку с обувью. Подумала – открыла, вытащила туфли, сапоги и снова загрузила обратно – сваленные как попало, они не помещались, и она не смогла закрыть. Почему-то это ужасно расстроило, и Мара, опустившисьна пол, разрыдалась. Она ревела долго и взахлеб, пока силы не закончились. Уставшая и опустошенная после короткой, но сильной истерики, встала, и… – Меня просто больше нет. Знаешь ли Ты это? Знаешь ли Ты, как страшно, когда себя самой больше не существует? Но я больше не плачу. Совсем не плачу – правда. Я смотрю на свои руки и не вижу их. Поднимаю ладони вверх – пальцы прозрачные – сквозь них просвечиваются предметы. В зеркале нет моего отражения. Я не слышу, что мне говорят. До сих пор не знаю, почему меня не забрали в больницу, не привязали к кровати – я же опасна! Не знаю, на что способна. Может, мне просто лучше не быть? Но я не могу не быть. Если не будет меня – значит, не будет и Тебя. Это значит, что вместе со мной из этого мира – из моего мира – исчезнешь и Ты – Ты, который все еще со мной. Если бы я смогла вынуть сердце, запереть в сундук, выбросить ключ… но это невозможно. Ты со мной. – Кто здесь? – запаниковала Мара, волосы на голове зашевелились. Она отчетливо слышала голос, но свой ли? Она не говорила этого! Схватилась за голову. Отняла руки… В руках остались пряди. Мара с ужасом смотрела на ладони и медленно падающие на пол белокурые нити… тихонько воя, снова потянула себя за волосы – опять в руках пряди… ее же, длинные и светлые! Она закричала, метнулась к зеркалу – в зеркале не было отражения, только расплывчатое пятно. Мара с воплем отшатнулась. Все… в порядке? Вот же она. В зеркале. Высокая, стройная, и волосы… на месте… длинные светлые волосы, только спутанные ужасно… глаза страшные только… – Я бы хотела стать убийцей воспоминаниям – но увы, это невозможно сделать. Если убью память, убью себя. А я хочу помнить – не хочу забывать. Мара закрыла лицо руками. Внезапно почувствовала, что стены стали сдвигаться. И в то же время за спиной – на спине! – дикая, разрывающая боль. Мара попробовала заглянуть за плечо. Под разошедшейся тканью прорезывались крылья. Сначала спина опухла, потом кожа лопнула, но не было крови – только нечто сморщенное, черное, страшное нечто стало расправляться за спиной, как расправляется скомканная слюдяная упаковка для цветов… только не прозрачная, как слеза, а прозрачно-грязная… страшная. Через пару минут за спиной Мары развернулись крылья, не белые, ангельские, а похожие на крылья огромной стрекозы, черные, совсем-совсем.Мощные, метра три в размахе, раскрылись, распустились, словно лепестки цветка, и со скрежетом, словно металлом водят по стеклу, упираются в стены сжимающейся прихожей. Мара инстинктивно повернулась так, чтобы крылья расположились вдоль комнаты, а не упирались ни во что – звук был кошмарен. Но тогда крылья затрепетали, и послышался сухой стрекот, громкое, резкое шуршание, скребущее по сознанию… Мара молчала, только пыталась расправить крылья и уложить их вдоль комнаты, и не шевелить ими, ибо это было невыносимо. |