Книга Незваная, страница 55 – Ксения Скворцова

Когда после недолгого разговора быстро утомившийся Ратмир снова уснул с умиротворённой улыбкой на осунувшемся, но больше не мертвенно бледном лице спокойным, здоровым сном, позади княжны выросла державшаяся всё это время поодальНезвана.

— Готова?

Мстислава вздрогнула и бросила полный безысходности взор на мужа. Но, наверное, впервые в жизни он не мог ей ничем помочь. Не мог защитить от неминуемого.

— Не стоит тянуть, — весело приободрила её ведьма. — Перед смертью всё равно не надышишься.

Смерть — вот единственно правильное слово для того, что должно было произойти. Ценой жизни Ратмира оказалась Мстишина смерть.

— Тебе не придётся сразу прощаться с ним. Я позволю ухаживать за Ратшей, пока он спит. А когда мы будем ворковать во время его бодрствования, можешь наблюдать из угла.

Рука Мстиславы дёрнулась, но княжна вовремя остановила себя, и Незвана обидно расхохоталась:

— На твоём месте я бы поберегла эту шкурку, — она махнула, указывая на своё тело, — ведь совсем скоро тебе предстоит в ней оказаться!

Мстиша стиснула зубы. Ей хотелось ударить эту тварь, хотелось вылить на неё поток брани, расцарапать в клочья ненавистную рожу. Но всё это не имело смысла. И да, Незвана была права — не стоило ещё больше уродовать эту и так уже достаточно безобразную наружность.

— Я не буду прощаться с мужем. Но дай мне время попрощаться с собой.

Незвана фыркнула.

— Смотри же, без глупостей. Помни, что он умрёт, если ты попытаешься меня обмануть. Сразу после заката приходи на пригорок, где вы тогда подранили волка.

Воспоминание больно кольнуло, но Мстислава лишь кивнула и, захватив из-под лавки сумку, выскользнула из избы.

Смешно подумать, что любимым уголком княжны в крошечном хозяйстве Шуляка стал хлев. Но только животные не смотрели на неё презрительно, не раздавали указаний, упиваясь безграничной властью, не грубили. За это время они привыкли к Мстиславе, и, завидев её, Зорька, старая пёстрая корова, даже начинала приветственно помахивать тонким облезлым хвостом. Мстиша давно уже не обращала внимания на крепкий запах навоза, скотины и прелого сена. Сказать по правде, теперь он даже начинал ей нравиться, напоминая о ночах, проведённых с Ратмиром под очередной худой крышей на жёсткой соломе.

С немыслимым ранее проворством забравшись на сенник, Мстиша уселась в своём излюбленном местечке на припасённой старой овчине, которую она стащила у Незваны. Княжна полезла в сумку в поисках серебряного зеркальца, но вместо него рука легла на тёплую деревянную гладь. Выудивгребень, Мстислава некоторое время рассматривала его, а потом провела пальцами, следя за завитками папоротника. Мстиша вдруг приложилась к гребню губами и, точно стыдясь собственных чувств, поспешно убрала его, но не в котомку, а, сама не зная почему, спрятала под рогожу. Она достала зеркальце, но понадобилось немало мгновений, чтобы собраться с духом, прежде чем заглянуть в него. Что бы она там ни увидела сейчас, это будет гораздо, гораздо лучше того, что она увидит завтра.

Вопреки ожиданиям, больше всего Мстиславу поразили не худоба и не бледность. Самой страшной переменой в её лице оказались глаза. Поначалу княжне даже почудилось, что обмен уже произошёл, и она смотрит на кого-то чужого. Где были задорный блеск, хитринка, сытая уверенность, превосходство, молодость? На Мстишу смотрела полная горечи, боли и усталости незнакомка. Мелкие, но заметные придирчивому взгляду Мстиславы морщинки пролегли меж бровей и у губ. Не отрывая взора от зеркала, княжна стянула платок, выпуская на свободу короткие, но густые золотистые пряди.