Книга Незваная, страница 10 – Ксения Скворцова

— Ты могла попросить меня! — запальчиво возразил воевода.

— И кто бы отпустил нас с тобой? И потом, для этого я должна была бы рассказать обо всём князю с княгиней.

Хорт понимающе хмыкнул.

— Ты мне не веришь? — не сдержалась Мстислава и тут же пожалела о вылетевших словах.

Воевода криво усмехнулся.

— Что ты сожгла рубашку и предала его? — Он кивнул. — Охотно верю.

Мстиша рвано втянула воздух сквозь зубы. Она ведь и не ждала иного, почему же его предубеждение отзывалось такой горечью? Глупо было открываться Хорту и надеяться на понимание. Она сглотнула вставший в горле ком и, коротко тряхнув головой, смело взглянула на зазимца.

— Клянусь именем отца, и пусть Пресветлая Пряха накажет меня, коли я лгу, — я еду, чтобы вернуть Ратмира. Впрочем, какая разница? Ты будешь только рад, если я сгину навечно. Можешь не верить, просто дай мне уехать. Я ведь оставляю тебе Векшу.

Мстислава больше не трудилась говорить по-хорошему и щадить его чувства. Если Хорт собирался преградить её путь к Ратмиру, она не остановится ни перед чем. Ни даже перед самыми подлыми угрозами.

Княжна знала его слабое место. Её неприкрытый намёк произвёл нужное впечатление — Хорт тут же изменился в лице. Векша не была рабыней, но её преданность княжне не имела границ, и даже воевода не мог ручаться, с кем девушка предпочтёт остаться, если Мстислава поставит её перед выбором.

— Отпусти меня к мужу, — приказала Мстислава, а её глаза договорили всё то, чего она не произнесла. Что она сотрёт его в пыль, если он посмеет помешать ей. Что она будет драться до последнего и пойдёт на любую низость.

И Хорт дрогнул. Некоторое время он смотрел в Мстишино окаменевшее лицо, точно не веря тому, что на свете могут существовать такие люди, как она, а потом с отвращением отвёл глаза.

— Будь по-твоему, — глухо выговорил он и провёл по губам ладонью, словно желая отмыться от собственных слов. Хорт с ненавистью взглянул на Сновида и Некрашку,по-прежнему стоявших в стороне, и одним рывком забрался в седло. — Пусть будет по-твоему, и пусть боги покарают тебя, коли ты не вернёшь Ратмира!

Он наградил Мстишу последним прожигающим взглядом и, натянув поводья сильнее, чем следовало, с силой ударил коня пятками. Из-под копыт вороного взметнулся серебристый сноп снежных искр, и в несколько коротких мгновений всадник скрылся из вида.

Мстислава смотрела на опустевшую дорогу и чувствовала себя такой измождённой, что, казалось, ей не хватит сил даже на то, чтобы добрести до саней. Но её ждал Ратмир. Что бы ни думал о княжне Хорт, она сказала правду. Мстислава знала, что никто, кроме неё, не мог ему помочь. И собрав всю оставшуюся волю, она повернулась к своим спутникам.

— Едем!

3. Волчьи ловы.

Хотя с самого утра Мстиша не съела ни крошки, вид дымящейся похлёбки не произвёл на неё никакого впечатления. Даже когда Сновид отломил ей большой ломоть ещё тёплого хлеба, заманчиво хрустевшего золотистой корочкой, княжна осталась равнодушна, и вместо того, чтобы, следуя примеру своего спутника налечь на еду, спросила:

— Некрашку накормил?

Боярин удивлённо перестал жевать.

— Остатками сыт будет, — неразборчиво буркнул он.

— Покорми, — коротко велела Мстислава голосом, не предполагавшим возражения.

Сновид некоторое время молча изучал лицо княжны, а потом, проглотив вставший в горле кусок, со вздохом отложил ложку и принялся нарочито накладывать на блюдо снедь. Поглядывая на Мстишу, боярин вынес ужин в крохотные сени, где постелил себе Некрашка, и вернулся обратно. Он смерил Мстиславу долгим взором, но та встретила его с усталым равнодушием.