Книга Чуж чуженин, страница 158 – Ксения Скворцова

Возвращаться было труднее. Хотя на долю Незваны выпало куда больше работы, Мстиша все еще отходила от приступа, выевшего много сил, а мокрое белье потяжелело в два раза.

Краем глаза Мстислава заглянула в клетку. Волк по-прежнему лежал в углу и не двигался. У нее сжалось сердце. Медлить дольше было непозволительно. Улучив миг, когда Незвана ушла развешивать стирку, она юркнула в хлев. Последнее, чего ей хотелось, – это чтобы кто-то увидел ее позор – иначе расставание с волосами Мстислава назвать не могла.

Забравшись по лестнице на сенник, она дрожащими руками размотала убрус и сняла повойник. Тряхнув головой, Мстиша выпустила на свободу уложенные венцом косы и торопливо расплела одну из них. Казалось, что стоит чуть промедлить, и с таким трудом собранная решимость рассыплется. Мстислава вынула из ножен клинок, осторожно отделила прядь в палец толщиной и, глубоко вздохнув, махнула лезвием рядом с ухом.

Волосы послушно упали в подставленную руку, и из глаз Мстиши брызнули слезы. Начало было положено, и она знала, что отныне дороги назад нет. Помалу или все сразу, но волосы будут срезаны.

Мстислава уронила лицо в ладони и беззвучно, чтобы никто не услышал, разрыдалась. Но нельзя позволять себе раскисать. Если ей заблагорассудится, она поплачет на обратном пути в Зазимье. На плече у мужа.

Мстиша подняла голову и, шмыгнув носом, быстро вытерла слезы. Торопливо смотав прядь, она спрятала ее за пазуху, затем убрала косы под повойник и заспешила в избу. Схватив новое веретено, она судорожно достала волосы и начала прясть их. От долгой работы на морозе еще толком не зажившие пальцы подрагивали и не слушались, и веретено несколько раз выпадало из рук, но она приноровилась, и в скором времени у нее на коленях лежала светлая, чуть пушащаяся нитка. В горле встал ком, но снова дать волю слезам Мстише не позволила открывшаяся дверь. Она ожидала увидеть Незвану, но вместо нее на пороге возникла другая девушка – куда более миловидная, румяная от мороза и испуганная. Озираясь, она несмело вошла.

– Проходи-проходи, милая, –послышался позади незнакомки голос колдуна, и, хотя он говорил ласковые слова, Мстиша заметила на лице Шуляка, вошедшего следом, снисходительность и презрение.

Волхв провел гостью в избу и усадил за стол. Встретившись взглядом с удивленно взиравшей на нее Мстишей, девушка вспыхнула, покраснела еще сильнее и потупила взор.

– Садись, милая, не робей, – продолжал ворковать Шуляк, и Мстислава нахмурилась. Его приторность была уж слишком далека от обычно обращенных к ней яда и издевки. – Ну, сказывай.

Девушка опасливо покосилась в Мстишину сторону, но старик только отмахнулся:

– Не пугайся, работницу взял, глуха и нема.

Мстислава от возмущения и вправду едва не потеряла дар речи, но сочла за лучшее промолчать и, спрятав нить из волос, взялась за оставшийся лен.

Пришлая девушка опустила глаза. Покусывая губу и неловко теребя рукавицу, она с обидой проговорила:

– Меня Чеверко знать не хочет, на Жданку заглядываться стал!

– Ну и пусть себе за ней бегает, петух ощипанный, – грубовато хмыкнул Шуляк. Кажется, его начала утомлять необходимость делать участливый вид.

– Помоги, дедушко, – едва не плача, попросила девушка. – Молва ходит, есть у тебя травка заветная.

– Может, и есть, – усмехнулся волхв. – Да только надо ли оно тебе? Мало ли на свете парней пригожих? На Чеверке-дураке свет клином, поди, не сошелся?