Книга Бессердечный охотник, страница 91 – Кристен Чиккарелли

Точно не светской львицей. И не Багровым Мотыльком. Истина спрятана глубоко в душе.

Руна так долго была в образе, что не могла вспомнить ее черты.

Когда-то давно она была девочкой, любившей ленты и шелка, кружева и жемчуг. Любила танцевать с милыми мальчиками и сплетничать с людьми из высшего света. Та девочка пила чай с бабушкой на террасе и посещала оперу.

Как и когда она превратилась в теперешнюю Руну?

Она вспомнила портрет над кроватью в спальне. Девочку-шалунью в белом платье, пытающуюся сдержать смех.

Какой стала бы эта девочка во взрослом возрасте?

Как бы себя вела?

«Она бы, скорее всего, приняла вызов и отправилась купаться в холодном море», – неожиданно для себя осознала Руна.

Она медленно стянула шаль с плеч. Закинув руки, развязала и ослабила шнуровку платья, а потом сняла его через голову и бросила на песок.

Теплый ветерок коснулся живота и ног.

Дальше Руна освободилась от нижнего белья.

Она стояла обнаженной на песке, подставив тело ветру и напряженному взгляду из воды. По сравнению с жестким, мускулистым телом Гидеона ее казалось ватным, будто она тряпичная кукла. Поборов желание обхватить себя руками, она сделала несколько шагов и вошла в воду.

Пусть он смотрит на нее. Пусть изучает, вглядывается и осознает, что на теле Руны Уинтерс нет ни одного серебристого шрама. У нее были обычные шрамы, каких накопилось немало у любительницы пошалить в детстве, но ни один из них не был серебристого цвета, что так хотел увидеть Гидеон.

Ступая глубже, Руна поразилась тому, что вода еще холоднее, чем она полагала.

– Ты меня обманул. – Она обхватила себя руками, надеясь защититься от холода. – Такое ощущение, что здесь где-то рядом таящий ледник.

Гидеон улыбнулся и окатил ее водой. Брызги попали на тело и вызвали дрожь. Руна шла, едва дыша, а холод поднимался все выше по бедрам и достиг талии.

«Любопытно, о чем он думает, – спросила она себя, сильнее прижимая ладони к груди. – Может, сравнивает с другими девушками, которых видел без одежды?»

Надо скорее выбросить из головы эти мысли. Кому какое дело до того, что он думает? Точно не ей!

Добравшись до него, Руна уже стояла на кончиках пальцев, а уровень воды доходил до шеи.

– Бабушка приводила меня сюда в детстве, – произнесла она, повернувшись к острову вдалеке и насыпи, ведущей от него к берегу. – Она стояла у кромки воды и кричала, чтобы я не заплывала далеко, боялась, что меня унесет волной.

Сейчас идеальный момент, чтобы ответить на его откровенность. Рассказать, каково это – жить с ведьмой. Его рассказ был искренним, и Руне не хотелось лгать, изображать ненависть, которой не было, но и сказать правду она тоже не могла.

Как настоящий охотник, Гидеон сразу ощутил ее слабость.

– Вероятно, сообщить о ней было не так просто.

Очень непросто. И она так бы и ответила, будь они в обществе: в опере или бальном зале.

Но они не были среди людей, а наедине, совершенно одни. Начинался второйраунд их противостояния, и он был гораздо опаснее для Руны, чем для Гидеона.

Сообщить о бабушке было сложно. Непередаваемо. Невыносимо.

Руна перевела дыхание, решила рискнуть и сделать небольшой, но важный шаг.

– Бабушка была моей лучшей подругой, – произнесла она, отводя взгляд. – Человеком, на которого… я больше всего хотела быть похожей.

В день, когда бабушку казнили, частичка души Руны тоже умерла.