Книга Пепел короля, проклятого звездами, страница 50 – Карисса Бродбент

Дом Ночи был королевством моего отца.

Он был моим королевством.

Райн много раз мне врал. И тем не менее…

Я задумалась над его словами и спросила:

– А Септимус ничего не заподозрит? У него соглядатаи повсюду.

– Сюда ни один вампир не сунется, – махнул рукой Райн в этой пыльной, тускло освещенной комнате. – Однако ты права. Нужно проявить осторожность. Убедиться, что Септимус видит только то, что ожидает увидеть. Я буду играть роль жестокого короля, а ты – роль жены-пленницы, которая его ненавидит.

– С этим я справлюсь. Я тебя и правда ненавижу.

Я без конца мысленно твердила эти слова: «Я его ненавижу, я его ненавижу, я его ненавижу». Но сейчас, когда они слетели с моего языка, они имели затхлый и горький привкус. По разным причинам, истинным и ложным. В данный момент причины были только истинными, ведь я стояла напротив того, кто убил моего отца.

Райн замер, словно его оглушило ударом.

Но потом улыбнулся. Непринужденно. И даже приятно.

– Знаю, знаю. Это и к лучшему. Актриса из тебя плохая.

Он протянул мне руку и добавил серьезным тоном:

– Но ты все равно моя союзница.

Союзница.

Однажды, целую вечность назад, он предложил мне союз. Я допустила ошибку, согласившись.

Но и тогда, и сейчас я была беспомощна. Человеческая женщина в мире вампиров. Беззубая наследница. Дочь, неспособная отомстить за отца.

Райн предлагал мне силу. Больше силы, чем я могла мечтать.

А сила считалась платежным средством мести.

Я протянула ему свою руку. Ладонь Райна была грубой, теплой и большой. Он сомкнул пальцы вокруг моих, но неплотно. Однако сейчас его прикосновение ощущалось по-другому. Магия, пульсирующая внутри каждого из нас, отталкивала другую, словно чувствуя своего природного врага.

Райн был сильнее, чем прежде. Я тоже. А имея силу, о которой он говорил, силу, принадлежавшую мне по праву рождения, я стану неуязвимой.

Он предлагал мне все, что требовалось для его уничтожения.

– По рукам, – сказала я.

Райн

«Я тебя и правда ненавижу».

Я знал, что Орайя меня ненавидит. Но кто решился бы упрекнуть ее за это? И почему ее откровение меня так задело? Настолько, что бросило тень на мою победу.

Это слово стоило взять в кавычки.

Я вынудил ее согласиться: у нее не оставалось выбора. Я же не дурак и понимал: для нее это хороший шанс меня убить. Шанс, которого она так долго ждала. Наверное, и она, беря мою руку и соглашаясь на сделку, говорила себе то же самое.

Мы оба вступали в азартную игру.

Во время схватки в арсенале она могла ударить меня мечом в сердце, однако не воспользовалась подвернувшейся возможностью.

Это уже о чем-то говорило.

Но если отбросить мои… скажем так, запутанные чувства к Орайе, я нуждался в ней. Без ее помощи мне было не вырваться из когтей Септимуса. Возможно, часть моей личности (мелкая и жалкая часть) была благодарна любому поводу, позволявшему снова вступить в этот союз. Не думаю, что сама Орайя очень уж обрадовалась нашей сделке.

Мы полетели обратно в замок. За весь путь она не проронила ни слова. Я крепко держал ее на руках, в замешательстве вспоминая, какими были наши отношения, пока я все не испортил. Я чувствовал страх, не оставлявший ее всю дорогу. Об этом говорили ее сердцебиение, учащенное дыхание и жар тела.

Прежнего состояния легкости рядом с ней давно уже не было.