Книга Пепел короля, проклятого звездами, страница 27 – Карисса Бродбент

В эту ночь он находится на пороге смерти.

Боги любят приписывать себе вмешательство в чью-то судьбу. Судьба ли его спасла? Или капризная удача, бросившая кость так, что он выплыл не где-нибудь, а здесь?

Человек отползает от берега, тратя на это последние силы. Песок под его руками сменяется каменистой поверхностью, а та – рыхлой почвой. Человек чувствует, что смерть идет за ним по пятам, ощущает ее в каждом своем судорожном вдохе и выдохе. Преждеон считал себя храбрым. Но никто не храбр перед лицом безвременной смерти.

Он бы и умер, если бы судьба, или удача, не спасла его. Но спасение стало для него проклятием.

В этот момент на него набрел король.

Король имел обыкновение коллекционировать души, и душа молодого мужчины пришлась ему очень по вкусу. Он наклоняется над человеком, который вот-вот потеряет сознание, смотрит на искалеченное лицо с правильными чертами. Затем король опускается на колени и задает умирающему вопрос, о котором тот будет вспоминать до конца своей необычайно долгой жизни:

– Ты хочешь жить?

«Что за глупый вопрос», – думает человек.

Конечно, он хочет жить. Он молод. Дома его ждет семья. Он проживет еще не один десяток лет.

Ответ человека звучит как мольба:

– Да. Очень хочу. Да. Помоги мне.

Позже он будет проклинать себя за это – за свою жалкую просьбу, оказавшуюся губительнее смерти.

Король улыбается и приникает ртом к горлу умирающего.

Райн

Септимуса я возненавидел с первого взгляда.

Я точно знал, кто он, но даже если бы и не знал, его внешность быстро бы мне подсказала.

«Этому кроверожденному вельможе нельзя доверять», – кричала моя интуиция.

Когда во время Кеджари он подошел ко мне, я не пожелал иметь с ним ничего общего. Но он цеплялся, как неприятный запах. Точнее, как болезнетворное поветрие. Этот мерзавец приходил ко мне снова и снова.

Поначалу он ничего не предлагал, появляясь как бы между прочим. В дни, предшествующие Кеджари, он оказывался везде, где находились мы с Мише, и подолгу торчал рядом с нами. Поначалу это не вызывало у меня подозрения. Он вел себя так же, как и большинство кроверожденных во время состязания: пользовался возможностью общаться с другими домами и прикидывал, где и на кого оказать влияние.

Повторяю, тогда меня это не беспокоило. Торчит и торчит.

Но потом, на третий или четвертый раз, я заподозрил неладное. А к тому времени, когда он отвел меня в сторону и сказал: «Я знаю, кто ты на самом деле», – он уже вызывал неприязнь.

Фраза, брошенная им, меня насторожила. Я перешерстил свой внутренний круг, пытаясь понять, откуда он это узнал, однако я и сейчас был в полном неведении. Но после той фразы он начал на меня давить.

«Тебе не сделать это одному. Ришане не настолько сильны. Твоя победа в Кеджари ничего не изменит».

«Тебе понадобится помощь».

«Позволь тебе помочь. Давай поможем друг другу».

Я грубо потребовал оставить меня в покое. У меня и в мыслях не было заключать с ним сделку. Я еще давным-давно узнал, насколько опасен тот, кто предлагает тебе все, чего ни пожелаешь.

А потом он заметил Орайю.

Я хорошо помню, когда именно он понял, что может использовать ее против меня. Это было на пиру Полулуния, когда он назвал ее Несаниной.

Я отказывал Септимусу до самого конца. До момента, пока он не помахал передо мной жизнью Орайи. И тогда я сломался.