Книга Змейка и крылья ночи, страница 208 – Карисса Бродбент

– Сначала ты, – сказала я.

– Я никогда тебе не лгал.

Он произнес это так быстро, будто несколько дней ждал случая мне это сказать.

Какая мерзкая шутка.

– И что это означает? – фыркнула я. – Что ты осторожно выбирал свою правду? Что подбирал каждое слово, чтобы скрыть то, чего не хотел мне говорить?

Он поднял ладони, словно говоря: «Ты права».

– Я тоже был ко всему этому не готов. Поверь мне.

– Говори слова, которые хоть что-то означают, – отрезала я.

– Я говорил тебе правду, – сказал он. – Просто… не всю.

– И к чему ты…

– Меня обратил Некулай Вазарус. Король Некулай.

Я захлопнула рот.

Ришанский король. Король, которого убил Винсент и чью власть он захватил.

– Я предал его, – выговорил Райн. – В тот день, когда Винсент выиграл Кеджари. Я устроил так, чтобы Винсент получил доступ к укреплениям. Передал ему все, что нужно, чтобы уничтожить гребаное королевство, а в обмен потребовал гарантии безопасности для мирных жителей. Мы никогда не встречались. Он не знал моего имени. Никогда меня не видел. Но я знал, что все и так разваливается. И я просто подумал… что можно подлить масла в огонь. Пусть сгорит быстрее, но не утащит с собой всех нас. Так мне было все ненавистно.

Я не могла вымолвить ни слова.

– Но мне надо было дважды подумать, – сказал он. – Я сбежал до того, как Некулай сообразил, что я сделал, и мне казалось, что я обеспечил безопасность тем, кого нужно было защитить. Я попытался уговорить Несанину пойти со мной. Она отказалась. И я оставил ее там. Всех оставил. Доверился слову Винсента.

Его лицо окаменело от ненависти.

– …Что из этого вышло, мы знаем.

«Насиловать ее так же, как он насиловал нашукоролеву» – так, кажется, сказал Райн.

У меня в горле поднялась желчь. Винсент не был святым. Но он же не… Конечно же, он не мог…

– А он…

Кажется, Райн понял, о чем я думаю.

– Я не знаю. Знаю только то, что Несанина погибла одной из последних.

Мне казалось, что меня сейчас стошнит.

Но каким-то чудом обошлось. Я сумела сохранить абсолютно невозмутимое лицо.

– Я был уже далеко, когда увидел вот это, – показал он себе на спину – на свою печать. – Мне не приходило в голову, что это может случиться. Кровным родственником Некулая я, конечно, не был. Я не рожденный, я обращенный. И я считал, что наследник может быть только рожденным, и был рад, что дал вымереть всей их линии наследования. Но в отсутствие рожденного наследника, видимо, считается и обращенный.

Его рот сложился в кривую гримасу отвращения.

– Как поэтично! Обращенный выскочка, которому передает власть над всем королевством тот, кто превратил этого выскочку в раба.

У меня по позвоночнику пробежал холодок.

– Я не собирался в этом участвовать. Первое, что я сделал, – попытался избавиться от печати. Чуть не угробил себя, пытаясь ее свести. Я не хотел тут править. И уж точно не хотел принимать его титул.

Он огляделся и наморщил нос – возможно, видел эту комнату другой, какой она была двести лет назад.

– Я не хотел возвращаться даже в этот замок. Слишком много плохих воспоминаний. Винсент запечатал силу ришанской линии и стал править, а я бежал. – Он взглянул на меня. – А потом вот.

А потом к нему все вернулось. Чувство вины перед теми, кого Несанина просила защищать. Мише и ее желание воспользоваться его силой, чтобы построить другой мир, лучше.