Книга Змейка и крылья ночи, страница 17 – Карисса Бродбент

Ложью было бы сказать, что меня не подмывало сбежать – забиться за шкаф, как в детстве. Часть меня так и продолжала прятаться, потому что мне никогда не стать чем-то иным, кроме предмета охоты.

Ну уж нет, это не есть осмысленная жизнь. Это даже вообще не жизнь.

– Я не буду сниматься с турнира.

Я посмотрела на свою руку – изящное серебряное колечко на правом мизинце. Простая полоска металла с маленьким черным бриллиантом, в диаметре не шире самого колечка.

Оно лежало в кармане, когда Винсент меня нашел. Хотелось бы думать, что это кольцо моей мамы. Может быть, просто безделушка. Наверное, я так никогда и не узнаю.

Я рассеянно потерла его. Даже это незаметное движение не ускользнуло от внимания Винсента.

– Я бы нашел их тебе, если б мог, – сказал он. – Надеюсь, ты это понимаешь.

В груди отдалось болью. Я не любила открыто говорить о своих надеждах. Получалось как-то… глупо. Ребячливо. Еще хуже было слышать, как о них вслух говорит Винсент.

– Я знаю.

– Если бы у меня был хоть какой-то повод, если бы, скажем, начался бунт…

– Винсент. Я знаю! Знаю, что тебе туда нельзя.

Я встала и сурово посмотрела на него. Его взгляд метнулся к камину, чтобы не встретиться с моим.

Как странно видеть Винсента, который кажется чуть ли не виноватым!

Почти двадцать лет назад он вытащил меня из развалин во время кровавого ришанского мятежа. Город, который я покинула, – или то, что от него осталось, – находился в глубине ришанских земель. Единственным оправданием, почему пару десятилетий назад Винсент имел возможность войти туда, было восстание. А сейчас? Эта территория находится под защитой Ниаксии. Король хиажей не может нарушить границы в отсутствие войны между кланами. И хотя называть это вечно напряженное состояние «миром» было смешно, отец не имел никакого приемлемого повода вторгнуться туда и найти мою семью.

Если вообще кто-то из них выжил. Скорее всего, нет. Когда Винсент нашел меня в том доме, в живых никого не осталось. Но был ли кто-то еще? Ищет ли там кто-то меня?

Логичный ответ был мне известен. Человеческая жизнь оченьхрупка. Но темные уголки моего сознания продолжали блуждать вдалеке. Где сейчас мои родные? Страдали ли они? Помнят ли меня?

Я никого не помнила. Может быть, именно поэтому так по ним тосковала. Мечта принимает ту форму, которая нам нужна. Двенадцатилетней мне было необходимо, чтобы они выжили и стали недостающим кусочком всей мозаики, чтобы наконец почувствовать себя цельной.

– Уже скоро, – тихо сказал Винсент. – Скоро ты станешь так сильна, что сможешь поехать.

Скоро.

Винсент не мог ничего сделать, но я могла – если бы была сильнее, чем человек. Даже еще сильнее – мне потребуется быть сильнее, чем большинство вампиров.

Я смогу, если буду такой же, как сам Винсент.

Это будет мое желание для Ниаксии, если выиграю Кеджари: стать кориатой Винсента. Стать связанной с ним душами. Связь Кориатиса была очень мощной – о ней ходили легенды. Даровали ее всего несколько раз в истории, и устанавливала ее сама Ниаксия. Это уберет из меня мою человеческую природу, сделав меня вампиром без риска, связанного с обращением, которое более чем в половине случаев заканчивалось смертью. И это свяжет мою душу с душой Винсента; его сила станет моей силой, а моя сила станет его силой. Я, конечно, мало что могла ему предложить. То, что он был готов преподнести мне такой подарок, было прежде всего свидетельством его любви.