Книга Дети павших богов, страница 42 – Карисса Бродбент

Недовольны были и генералы Эсмариса, лица у них на протяжении его речи шли пятнами, на худые плечи раскинувшейся рядом женщины летели брызги слюны. Я восхищалась ее самообладанием – женщина не стирала плевков.

– Мы их уничтожим, – брызгал слюной один генерал, обрушивая кулак на стол. – Сил у нас почти вдвое больше, и лучше обученных не найти во всем Трелле. Мы могли бы навсегда избавить Трелл от этого рода.

Но Эсмарис и в гневе оставался холодно-расчетлив.

– Могли бы, – невозмутимо произнес он, – но не станем.

Даже я удивилась, а лицо генерала прямо скомкало недоумением.

– Невозможно терпеть такое унижение!

– Разумеется. Но они избрали бессмысленное уничтожение потому, что за их узкими лбами ничто большее не умещается.

– Они оскорбляют имя Микова! – прорычал генерал. – И не заслуживают пощады.

Гнев Эсмариса сорвалсяатакующей змеей. Так всегда бывало: безмятежный покой – и вот уже он, дотянувшись через стол, держит генерала за горло.

– Пощады? – медленно выдохнул он. – Не о пощаде речь.

Генерал корчился, боролся за дыхание. Шевельнуться он не мог. Женщины отводили глаза, старательно показывая, что не замечают происходящего.

– Зачем мне тысяча мертвецов? – Эсмарис весь подался вперед, продолжая: – Мертвые бесполезны. Мертвые не вспомнят твоего имени.

Он поймал мой взгляд. В его глазах блеснула такая злоба, что у меня перехватило дыхание, отнялся язык. Мне не полагалось видеть в нем этой жестокости. Я не смела показывать, что видела.

Но вероятно, я значила для Эсмариса так мало, что осуждение на моем лице показалось ему не более сильным, чем на лицах украшавших салон статуй. Он выпустил генерала, оставив его бессильно сползать на пол.

Эсмарис Миков не атаковал соперничающий дом. Он мог уничтожить города и сжечь посевы. Но не стал.

Вместо того он захватил детей рода, искалечил их, оскопил. Я только по слухам знала, что с ними проделывали, и молилась, чтобы слухи преувеличивали, хотя и догадывалась, что они правдивы. Одним ударом, потратив лишь несколько жизней, Эсмарис убил будущее семьи. Он вернул родным трупы. И оставил в живых по одному ребенку из каждой ветви рода – сохранив им языки, чтобы они точно знали, кто это сделал и каково его милосердие.

На Эсмариса Микова больше не нападали.

– Тисаана!

Я разом открыла глаза. И сразу поняла – что-то случилось. Пока расступалась темнота, рука одолела полпути до рукояти Иль Сахая.

Глаза уже выделили из темноты человеческий силуэт. Белая кожа, белые волосы, белые глаза, белые одежды.

– Вставай, – сказала Нура.

Я уже вставала.

– Что случилось?

Мне не требовалось ответа. Воздух звенел, как бывает перед ударом молнии – из тех ударов, что возбуждали голод Решайе.

– Казарцы ударили первыми. Они у порога. Надо отогнать.

Она говорила об этом как о скучной обязанности – так говорят о пробравшихся в амбар крысах или о давно не чиненной изгороди. Встав, я взяла из ее рук военный мундир, сунула ноги в сапоги и быстро, не зажигая огня, оделась.

Когда я шагнула к Нуре, она бросила на меня быстрый взгляд с легчайшим намеком на колебание. Не было времени его осмыслить – она уже применила стратаграмму, и мне ударил в лицо вал холодного воздуха.

Темнотаспальни сменилась серебристой тенью ночных гор, лунный свет перетекал через вершины пролитым нектаром. Мы стояли на одном из пограничных постов, в обе стороны протянулась стена. Кругом, обратив лицо к горизонту, стояли сиризены.