Книга Дочь всех миров, страница 190 – Карисса Бродбент

– Прости. – Он сложил руки на коленях, заметив мой взгляд. – Привычка.

– Да нет, я…

Как сказать, что мне это нравится?

– Думаю, им это полезно.

Он с прищуром осмотрел цветы, лазурно-голубые с белыми прожилками на лепестках.

– Интересно, приживутся они у меня в саду?

– Здесь совсем другой климат.

– Нет ничего такого, чего нельзя было бы исправить хорошим заклинанием.

Мой взгляд скользил вниз по холму, к далеким палаткам и спящим у тлеющих костров людям. Сто пятьдесят человек остались без крыши над головой. Некоторые захотели вернуться в родные города или в то, что от них осталось. Но большинство предпочли отправиться на Ару под официальную защиту Орденов. На Аре они смогут стать свободными, но им придется жить в стране, которая так сильно отличается от их родины и где у них нет никакого имущества, друзей, денег и знания языка.

Если бы можно было помочь им укорениться на новой родине так же просто, как и цветам.

– Куда бы они ни попали, там им будет лучше, чем если бы мы оставили их здесь, – сказал Макс, прочитав мои мысли.

Я подумала о том закрытом саваном теле и причитаниях матери. Невсем.

– Последнее, что я помню, – тихо сказала я, – это моя рука на двери и твое лицо. Больше ничего. Только… какие-то обрывочные картинки.

Брызги крови, разложение, красные бабочки. Проблески нашего с Максом боя. Мой взгляд прошелся снизу вверх по боку Макса, воскрешая едва уловимое воспоминание о том, как мой меч полоснул его по ребрам.

– Я знаю, что ты ранен, хотя ты и не сказал мне.

– Ничего страшного. – Он отвел взгляд.

– А что будет в следующий раз? А если бы мы не успели увести рабов? Что, если…

Я закрыла глаза, и в момент темноты под веками мне вспомнился неистовый, всепоглощающий голод Решайе.

– Он словно опьянел. Впитывал каждую смерть, и…

– Он питается смертью, – закончил Макс.

– Он не собирался останавливаться. – У меня судорогой сжало горло. – И я не могла вернуть контроль. Я настолько потеряла власть над собой, что даже почти ничего не помню. Что, если это повторится?

– Мы не допустим повторения.

И мне оставалось только полагаться на его слова?

От одной мысли о том, что я могла натворить, меня охватывал удушающий страх. Глаза жгло, накатывали слезы. И тогда я призналась в том, о чем никогда раньше не решалась заговорить вслух:

– Мне кажется, я не справлюсь. Не думаю, что у меня хватит сил.

Тишина. Я рассматривала абстрактные узоры лунного света на траве и гравии в основном потому, что иначе мне пришлось бы заглянуть в лицо Макса.

– Давай я расскажу тебе одну историю, – наконец произнес он. – После завершения войны, после… всего… я долгое время не мог прийти в себя. Несколько лет я потратил на дешевый алкоголь, притоны Севесида и бесцельные скитания по миру. Однажды ночью я затеял обычную убогую драку в обычном убогом баре, за что мою обычную убогую задницу вышвырнули на мостовую. В тот год зима выдалась холодной, и я бродил по столичным улицам, дрожа от холода, как мокрая крыса.

Я подтянула колени к груди, уперлась в них щекой и повернулась к нему. Он скользнул по мне взглядом, и меня поразило, насколько смущенным он выглядит.

– А ведь, как нам обоим хорошо известно, я не создан для такого.

Я усмехнулась.

– Итак, – продолжил он. – Я заглянул в ближайшую открытую дверь, которую смог найти. Это оказалась небольшая пекарня, где на один вечер устроили выставку картин.