Книга Янтарь рассеивает тьму. Асдэм, страница 83 – Люцида Аквила

В этом сосуде зарождалась и жила магия заклинателей, а также циркулировала по телу, благодаря чему любые раны и переломы заживали быстро. Когда сосуд души оказывался пуст, то, чтобы восстановить утраченную часть, в него вливали резервную магию – из тела. Если же в сосуде имелась хоть какая-то магия, она наращивала прежние объемы намного быстрее, чем когда ее не было совсем.

Чем глубже была медитация, тем эффективнее шло восстановление резервов. Заклинатель устремлялся ко дну души, где добирался до самых мелких частиц рассеянной в теле магии, чтобы собрать эти крупицы и словно магнитом притянуть друг к другу, помогая тем самым нарастить прежний объем. Нырять в душу было непросто, этот навык приходил со степенью познания самого себя, и Люциан научился входить в глубокий транс только после того, как потерял родных, – видимо, тогда он окончательно вырос.

В комнате было темно и тихо. Люциан закрыл окна, чтобы не слышать шума вечно бодрствующего города. Он почти отрекся от мира, оставил лишь небольшую щель для наблюдения за обстановкой.

Люциан не знал, сколько прошло времени, когда яркий свет, окутавший комнату, вырвал его из медитации. Он покинул подсознание так быстро, как только смог, и, сощурившись, попытался понять, что происходит.

На внешнюю сторону окна кто-то прилепил слепящий боевой талисман.

Люциан с прищуренными глазами подошел и приложил ладонь к стеклу. Выпустив духовную силу, он деактивировал талисман, а затем распахнул окно и выглянул наружу. Поморгав, он попытался найти того, кто решил его отвлечь.

Люциан не поверил своим глазам.

– Эриас?! – шепотом выкрикнул он, перевесившись через подоконник на втором этаже.

Лучший друг стоял внизу и, запрокинув голову, глядел на него. С их последней встречи Эриас ничуть не изменился, только одежды сменил с боевых на прогулочные.

– Это правда ты? –Люциан начал сомневаться, что видит перед собой собственного стража, а не демона, умеющего менять лица.

– Это правда я.

Люциан обдумал создавшуюся ситуацию, внимательно разглядывая человеческую фигуру под окном, и сказал:

– Подожди, я сейчас спущусь.

Вернувшись в комнату, он спешно сменил ночные штаны на прогулочные, заправил в них светло-серую рубашку, надел сапоги и выскользнул в окно. Кай предупреждал не ходить по коридорам в темное время суток, так что Люциан выбрал альтернативу.

– Как ты здесь оказался? – спросил он, подойдя ближе к Эриасу и борясь с желанием ткнуть в него пальцем, чтобы проверить, настоящий он или просто мерещится.

– Хаски впустил.

– Хаски? Но Кай велел ему вывести вас из города.

– Кай?

– В… владыка тьмы.

Эриас нахмурился, но продолжил, не меняя тон:

– Хаски действительно вывел нас за барьер. Мы разбили лагерь, планируя дождаться тебя, но не прошло и суток, как Бог Обмана вернулся и предложил сделку. Он пообещал пропустить меня в Асдэм, а если я смогу тихо сидеть в его доме, то он найдет способ, чтобы мы с тобой могли видеться.

– И поскольку ты стоишь сейчас передо мной, значит, ты пошел на сделку? Почему? При первой встрече ты был не особо приветлив к Богу Обмана.

– Пф… Я и сейчас к нему не приветлив, этот парень врет, как дышит, а дышит он постоянно! Но его лживая натура к делу не относится. Условия сделки для меня вполне приемлемы. Кстати… – Эриас оглядел владыку Луны с головы до пят и, задержавшись на распущенных волосах, спросил: – Где твоя лента? Ты стал снимать ее на ночь?