Книга Янтарь рассеивает тьму. Мелодия демона, страница 217 – Люцида Аквила

– Вполне. Берсерки так и родились, они смешали свою кровь с кровью тех, кто похож на людей.

– Но ведь их первоначальный облик – крупная темная тварь, а человечность пришла позже. Сомневаюсь, что, например, аргх смог бы оплодотворить обычную женщину, не разорвав. Как же могло случиться кровосмешение?

– Это произошло не здесь, поэтому подробностей не знаю. Ты должен помнить, что магия пришла в этот мир из разлома вместе с темными тварями, и Равель – то есть берсерки – одни из них.

Люциан ахнул.

– В том мире были разумные существа?

– Да. И много.

– Но почему тогда он пал?

– Чем разумнее существо, тем более разрушительна его сила, – со смешком ответил Морион, и Люциан помрачнел. – Насколько мне известно, у них началась настолько масштабная война, что даже граница между мирами дала трещину.

Люциан поджал губы, думая о том, какие опасные сущности на самом деле вторглись к ним в свое время.

– Сколько же тогда Равелю лет?

– Больше тысячи.

– И столь древнее существо позволяет тебе ездитьна его спине? – Люциан приподнял бровь, словно по-прежнему не верил, что между демоном и берсерком сложились отношения хозяина и питомца.

– Ты переоцениваешь его умственные способности; Равель в первую очередь зверь, а уже потом человек. Его гораздо легче приручить, он правда очень похож на пса.

Почувствовав, как аромат готовых пирожков ущипнул за нос, Люциан прервал беседу и торопливо поднялся со стула. Когда Морион собрался встать следом, он остановил его.

– Я сам.

– Ты можешь упасть, – сказал Морион, наблюдая, как Люциан прыгает к печи.

– Я не настолько неловкий, – сухо отозвался он и строго добавил: – Сиди на месте.

Возле горячей печи Люциан осторожно поставил на пол больную ногу и слегка оперся на нее, чтобы сохранить равновесие. Не без труда, но ему удалось достать готовые пирожки, а в печь поставить оставшуюся часть, уже слегка заветрившуюся из-за долгого ожидания. Взяв некрасивый готовый пирожок, который было стыдно дарить кому-то, Люциан попрыгал обратно к столу.

Морион глянул на светло-сливочную сдобу в чужой руке.

– Ты съешь его?

– Я не ем мясо. Хочешь?

– Никогда их не пробовал, – немного поразмыслив, ответил Морион и забрал модао.

– Заодно скажешь, как на вкус.

– Мне нравится. – Морион проглотил первый кусок, даже не подув на горячее. – Хорошо, что мы не стали добавлять в них перец.

– Не любишь острое? – Когда Морион покачал головой, Люциан сказал: – По тебе не скажешь. Кажется, такой, как ты, должен любить все, что приносит в жизнь остроту.

– Я и люблю, но перец тут при чем? – насмешливо хмыкнул Морион.

Светлые шторы на приоткрытом окне начали колыхаться под властью ворвавшегося ветра. Морион подпер подбородок ладонью и уставился на улицу, доедая лунный пирожок.

Во дворе перед домом начали собираться люди. Вечер еще не наступил, но они уже принялись готовить поляну к празднеству, расставлять столы и лавки, поэтому вскоре подняли такой шум, что Люциану пришлось прикрыть ставни, оставив небольшую щель, чтобы демон мог смотреть.

Люциан налил себе и Мориону холодный чай, чтобы скрасить ожидание последней порции пирожков, а затем пригубил терпкий напиток из смородиновых листьев, ярко раскрывающий вкус на языке.

– Пойдешь на праздник? – спросил Морион, покосившись на него.

– Меня ведь не пригласили, – неуверенно ответил Люциан.