Книга Смотрительница замка Грабон, страница 97 – Екатерина Полянская

О-о…

Фейн опять сказал это.

Я обожглась о его торжествующий взгляд.

Он же не серьезно? Не может это быть серьезно, правда же? Все дело в том, что мы заперты тут, светских красавиц поблизости нет… или хотя бы магинь.

Застыла на миг, судорожно соображая, как реагировать… это-то меня и спасло.

Темный вихрь разделил нас с Фейном, буквально отшвырнул друг от друга. Чудом оба устояли на ногах.

Тьма же – или правильнее назвать ее Амелиа? – ударилась в стену, и острый каменный осколок полетел в меня.

– Гиацинта!..

Щит.

Вспышка заклинания.

Мой судорожный выдох.

Горячая боль и ощущения теплой крови на лице.

Далекие и неясные ощущения.

Глядя, как из белоснежной блуза становится местами красной, местами темно-красной, я могла думать лишь о том, что ее, наверное, придется выкинуть.

* * *

Сильвана смотрела на нас так, будто ей явилось привидение. Парочка привидений. Впрочем, бледные, окровавленные и слегка пошатывающиеся после взаимодействия с магией, мы скорее походили на зомби.

Зельевар оценил наш вид и поспешил закрыть дверь, отгораживая свою маленькую хозяйку от страшного зрелища.

Пока Сильвана зашивала мне бровь, Фейн рассказывал ей, что с нами приключилось.

– То есть дочь создателя замка в тебя влюблена? – не могла поверить в безумие происходящего магиня.

Везет ей. Мы же с Фейном в самом эпицентре смерча из призраков и проклятий.

– Ее призрак, – вторя моим мыслям, поправил подругу Балфур. – Угу.

– Когда все веселились, ты учился как одержимый, – усмехнулась Сильвана. – Видно, время девушек пришло.

– Мертвые девушки меня никогда не интересовали, – со сдерживаемым раздражением заметил Фейн.

Холодок притуплял боль, делал ее почти неслышной. Я расслабилась под умелыми пальцами лечащей магини, откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Интересно, а замораживающее заклинание для чувств у них есть?

– Осторожнее с такими высказываниями в охваченном проклятием замке, – в шутку посоветовала Сильвана, но попала точно в истину.

Фейн произнес сквозь зубы что-то явно ругательного толка.

А у меня вырвалось:

– Не стоит признаваться в любви другой, когда за тобой следит влюбленный призрак. Наверняка Амелиа теперь хочет меняубить.

– В любви? – живо заинтересовалась Сильвана. – Рада, что вы наконец все выяснили.

– Прости, Гиацинта. – Так получилось, что Фейн говорил одновременно с ней. – Я не хотел тебя подставлять.

– Знаю. – Я злилась не на него, скорее на ситуацию, и еще была страшно смущена. – Просто это все еще раз доказывает, что нам не судьба быть вместе.

Фейн ничего не сказал на такое замечание, отошел к стене и прислонился к ней плечом. Так там и стоял, пока Сильвана не закончила со мной и не смогла заняться его рукой.

…Позже Фейн отвел меня в комнату с предписанием Силь отдыхать и подержать у наиболее пострадавшего места лед. Пришлось еще раз отдельно для него проговорить разрешение делать что нужно ради замка. Чувствовать себя надсмотрщицей было противно. Еще болело все лицо, трещала голова… и почему-то кусалась совесть. Хотя я ничего такого не сделала и не сказала. Ведь во всем же была права! Со всех сторон! Почему тогда так погано?

А когда Фейн смотрит вот так – потемневшим взглядом, в глубинах которого тлеют злые угли, – совсем невыносимо становится.

Сдав меня на попечение Седрику, который в форме кота улегся на винного цвета покрывале, успокаивающе мурчал и вроде бы дремал, но время от времени бдительно дергал ухом и приоткрывал один глаз, Фейн присоединился к другим магам. К его руке почему-то не требовалось прикладывать завернутый в салфетку лед, и покой ему не предписали. Я же чувствовала себя полной развалиной.