Книга Смотрительница замка Грабон, страница 42 – Екатерина Полянская

За лязгом металла последовал хлюпающий звук. Я зажмурилась, сбегая от ужасного зрелища.

Захотелось хныкать, но, кажется, с этим я опоздала. Сознание медленно падало в темноту.

* * *

Небольшой проблеск случился в холле. Боль стала еще сильнее, и невыносимое жжение теперь охватывало все тело. Меня куда-то несли. Кажется, Фейн.

И… из здоровой руки забрали что-то.

Разум вяло вспомнил,что все это время я упрямо сжимала мешочек с собранной травкой.

– Видели бы вы, как я его! Чуть хвост не отгрыз! – Седрик был в полном восторге от своей персоны. – Теперь можно всем говорить, что я боевой фамильяр.

– Ты наказанный фамильяр. И вместе с тобой все, кто в этой дурости участвовал, – немного вернул его в реальность Фейн. Подумал несколько секунд и исправился: – Кроме Гиацинты, пожалуй. Она, наверное, и так усвоит урок.

Что?..

Какого… кхм… один из моих заключенных решает, наказывать меня или нет?

Уклад внутри замка Грабон что-то сильно перековеркало.

Было больно и отчаянно хотелось хныкать, но не было сил ни пошевелиться, ни издать хотя бы звук.

– Фейн, смотри…

Не знаю, что показала Сильвана, но оно заставило нашего командира выругаться.

У меня получился рваный горячечный вздох.

– Кошак оказался не только саблезубым, но и ядовитым.

Слюна. Я почувствовала что-то такое, когда он облизал мне руку.

– Значит, правильно ты не разрешил забрать тушу.

– Она выживет?

Мое тело непроизвольно выгнулось.

Жарко… так жарко…

По ощущениям, меня куда-то несли уже вечность.

– Силь, Ларк, Эйресс, готовьте исцеляющий кокон. – Фейн как всегда умудрялся оставаться собранным и командовать всеми. – Мы не можем потерять эту смотрительницу.

Последнее его замечание отозвалось глупой радостью внутри.

Впрочем, ее быстро смела еще более раскаленная волна жара.

Бесконечный отрезок времени спустя мы оказались в комнатах, где Сильвана и в прошлый раз лечила пострадавших магов. Оказаться на их месте было, мягко говоря, неприятно.

С меня среза́ли разодранное и испачканное в крови платье.

Вливали в рот то что-то горькое, то травяное.

Обрабатывали, а потом зашивали руку. Кто бы этим ни занимался – а я надеялась, что это сама Сильвана, – он старался действовать бережно и не забывал об обезболивающих чарах. Но действие яда сжигало меня изнутри, заставляло извиваться и выгибаться.

Кажется, меня держали.

Голоса не было совсем, будто его сожгло первым. Не получалось даже всхлипнуть, только тяжело дышать.

К моменту, когда меня окутали успокаивающей прохладой и оставили в покое, я уже немного мечтала умереть. И когда начала уплывать в зыбкую нереальность, поверила, что умираю…

…Первой вернулась способность двигаться. Я пошевелила пальцами – это не принесло и тени боли. Осмелев, я чуть изменила положение.Жар схлынул. И выспаться удалось на много дней вперед.

Разлепив глаза, я увидела погруженную в темноту комнату. Так сразу не скажешь, сейчас вечер того же дня или минуло несколько суток. К телу еще льнули остатки слабо сияющих чар, но они таяли на глазах. Развалившись в кресле у стены, мирно спал Седрик.

Нет, пройти должно было несколько часов, не более.

На мне была белая сорочка до колен. Значит, обошлось без пикантного представления.

Что ж, все не так уж и плохо.

Остатки кокона еще продолжали свою работу, просто так встать и уйти было нельзя. Да и Седрика тревожить не хотелось. Его наказание – сидеть у постели больной? Не очень-то изобретательно. На пострадавшей руке остались три розовых рубца, и если со временем они превратятся в шрамы – это будет наказанием для меня. Я заслужила. Наверное. Пусть случится как случится. Раз уж встать прямо сейчас не существовало возможности, я закрыла глаза и постаралась хотя бы задремать.