Книга Завещание короля, страница 52 – Юлия Ветрова

Анжелика была искушена в придворном письме куда лучше, чем в технике вскрытиязамков, но даже ей потребовалось некоторое время, чтобы продраться сквозь витиеватые обороты. И вот, наконец, она добралась до самого главного. Добралась и не поверила собственным глазам. Имя, вписанное под словами «оставляю венец» было: Анжелика Кауниц-Добрянская.

– Этого не может быть… – прошептала она.

И именно в этот момент за дверью раздались шаги. Негромкие, но всё же уверенные, они вряд ли могли принадлежать священнику – а кто ещё мог находиться в покоях исповедника в такой час, Анжелика и представить себе не могла.

Анжелика затравлено огляделась по сторонам. Красть завещание теперь не было смысла, но… «Мартин…» – подумала она. Анжелика ничего не знала о том, хочет Мартин быть королём или нет. И всё же, отобрать у него то, что по праву принадлежало ему, как сыну Фридриха, Анжелика никак не могла.

– Опять ты?

Она хотела было спрятать завещание за пазуху, унести с собой, чтобы дома разобраться и принять взвешенное решение, но когда голос, принадлежавший, без сомнения, тому самому Мартину, прозвучал у неё за спиной, рука Анжелики дрогнула, и свиток сам собой полетел в камин.

Мартин плохо разбирался в дворцовых интригах. Он не любил обмана и хитрости и был прямолинеен. Он не был глуп и высоко ценил разум, но в вечном желании людей подсидеть и оговорить ближнего ничего разумного не видел. По его твёрдой убеждённости, от этих склок происходили если не все несчастья на земле, то уж, как минимум, добрая их половина.

Он не видел ничего зазорного в том, чтобы забраться в чужую спальню и прочитать чужие документы – это легко укладывалось в его простую и честную картину мира, потому что Мартин считал, что честному человеку нечего скрывать.

В то же время, план матери его раздражал. Мартин привык к свободе. Он понимал, что нужно отвечать за тех, кто от тебя зависит, питал слабость к беззащитным, будь то женщины или мужчины, и в свои двадцать шесть лет пока ещё не до конца отдавал себе отчёт в этой слабости. Но он не любил, когда им манипулируют. Именно перспектива таких манипуляций заставляла его заранее ненавидеть двор. Центром добра в этой вселенной пауков для него оставался образ матери – не самой светлой и доброй женщины на земле, и всё же, той, кто выносил его, родил и воспитал.

То, что мать сейчас вела себя ничуть не лучше этих пауков, больно царапало его сердце.

Мартин был готов пожертвовать собой ради её чаяний, потому что с детства слышал о том, что именно для этой судьбы был рождён на свет. Но, всё-таки, быть королём, по его мнению, означало быть королём, а не выполнять капризы двух стареющих дам. Второй дамой он посчитал королеву-бабушку, которая так же все прошедшие недели не уставала снабжать его советами, от которых Мартину хотелось выпрыгнуть из окна и закричать.

Одним словом, в покои исповедника Мартин шёл в удручённом настроении и без особого желания увидеть своё имя в завещании. Мысленно он пообещал себе, что это последняя просьба, которую он выполняет для матери. И когда Мартин увидел, что свиток летит в камин, в душе у него всё возликовало. В голове одна за другой промелькнули мысли о том, что если Кауниц-Добрянская решила избавиться от документа, то в нём наверняка имя её политического противника – то есть, Мартина, и следом – что теперь нет доказательства его права на престол.