Книга Красавица, страница 72 – Лекси Блейк

Голова все еще болела, но сердцу было еще хуже. Она последует инструкциям. И доверится Найлу, но ей нужны были Шим и Локлан, которых на самом деле не существовало. Брон было больно. Так больно.

Она закрыла глаза, но сон не приходил.

Свет, струившийся из высокого окна, пробудил Брон от беспокойного сна, в который она наконец-то погрузилась незадолго до рассвета. Она села на жесткой лежанке и попыталась вспомнить сны.

Но ей удалось собрать воедино лишь один, да и тот был слегка сумбурным. Шим и Локлан. У ее Темных появились имена после стольких лет. Странно. Брон никогда раньше не слышала имени Шим и ни за что не обратила бы внимания на Локлана. Ей всегда нравились имена Патрик и Джеймс.

Брон потянулась и увидела деревянный поднос. Должно быть, стражник принес его утром, пока она спала. На нем стояла деревянная кружка с водой и лежала сухая корка хлеба. Это был ее последний прием пищи.

Брон подошла и попила воды, чувствуя, как пересохло в горле. Она не могла даже смотреть на хлеб: желудок скрутило от одной мысли о еде. Она отставила кружку. Даже вода здесь была отвратительной на вкус.

Бронвин тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями. Что с ней происходит? Воспоминания перенеслись на много лет назад. Она была тогда ребенком и подслушивала разговоры родителей. Ее отец переживал, что Брон тронулась умом. Мама попыталась ему объяснить, что воображаемые друзья – нормально для шестилетнего ребенка, погладила отца по лицу и попросила его проводить больше времени с Бронвин и Кианом. Брон смутно помнила, как отец ответил, что они не нуждаются в его поддержке, как Бек. Потом папа ушел, а мама заплакала.

В тот день Брон перестала говорить о своих Темных друзьях. Даже в шесть лет она понимала, что что-то не так, несмотря на слова мамы. У шестилетних детей бывают воображаемые друзья, но Темные не казались воображаемыми.

А сейчас ей было двадцать семь.

Брон до сих пор ощущала, как Шим сжимал свою плоть с уверенностью, которую выработал долгой практикой. Она практически видела, как он кокетливо ей подмигивал.

Мы идем, Брон.

Голос в голове сопровождался вспышкой свечи на прикроватной тумбочке. Но Брон задула ее.

Безумие. Это было единственным объяснением.

Брон заставила себя сделать еще глоток воды, а затем попробовала хлеб. Если существовал хоть какой-то шанс убежать, ей понадобятся силы. Сделав еще один маленький глоток и прожевав кусочек хлеба, она повернулась к окну.

Снаружи что-то происходило. Бронвин встала на маленькую лежанку, пытаясь заглянуть в окно над головой. Ухватившись за решеткуна окне, она приподнялась на цыпочки и едва разглядела двор снаружи. Стражники перетаскивали на поляну бревна. Шериф приказал им расположить их вокруг гигантского столба.

Майское дерево. Мерзавцы. Вчера он был украшен разноцветными лентами и являлся центром детской радости. Сегодня станет центром костра, который унесет жизнь Бронвин. Ее подведут к столбу, палач привяжет ее и подожжет.

Брон узнала некоторых стражников. Они смеялись и танцевали с ней на праздниках, а теперь именно они и сожгут ее – такова будет плата за то, что она бросила вызов самозванцу.

В коридоре послышались шаги. Громкие и неуклюжие. Это был не Найл. Брон опустилась обратно на постель. Прошлой ночью она так боялась за Ове, за себя. Теперь же внутри была ужасающая пустота, когда окошко в двери открылось и в нем показалось опухшее лицо мэра.