Онлайн книга «Мой персональный робот»
|
– Ты уже любил кого-то? – Не думаю. Но я могу. Можно ли себя осуждать, если с ним просто тепло? – Ты не пожалел, что я купила тебя? – Почему я должен об этом жалеть? У него были иногда зеленоватые глаза, иногда больше с синим отливом. И он всегда – ВСЕГДА – ощущался ей настоящим. С того первого взгляда, который она бросила на него в магазине. – Потому что я взбалмошная, истеричная… – Ты просто девочка. – Неустойчивая психикой… – Девочка. – Эмоционально нестабильная. – Ты просто… – Девочка? Этим словом можно оправдать дебилизм и неадекватность? – У тебя нет неадекватности. Просто широкий спектр чувств. Его глаза смеялись, хотя лицо оставалась спокойный. Изумительно пахло; удачно подходили мясу специи. – Там у тебя компьютер пищал. Наверное, получил сообщение. – Да… Надо проверить, поработать. Сколько до готовности риса? – Примерно полчаса. – Я как раз успею. У Аш Три были идеально чистые штанины, а ведь она помнила, как они запылились от долгого лазания в кустах. – Ты успел почистить брюки? Наверное, это неважно. – Я всё успел. Прозвучало удивительно глубоко и серьёзно. Хелена долго смотрела в мужское лицо, а после неожиданно для себя попросила: – Выкрути человечность на максимум. Приподнялась широкая бровь. И вот теперь ухмылка прорисовалась очевидным образом. – А, что, если я тогда обнаглею? Она не стала спрашивать, в каком смысле, но стало смешно. И совсем чуть-чуть, как в школьные годы, затопило смущение. Пусть Эйдан о нём не знает, пусть что-то останется для него тайной. – Повози, как ужин будет готов. – Конечно. Ей работалось удивительно легко. Ум ясный, светлый. Плыли передглазами цифры и буквы, ткались в новое зашифрованное полотно. И ловился кайф, как когда-то в институте, когда Хелена только осознавала, что видит невидимое, что умеет находить красоту в математических проводках. Формулы создают условия, условия складываются при изменённых значениях в новые результаты. Мир числовой магии… А еще вспоминались ярко-желтые цветы. Из очень-очень далекого солнечного, как этот, дня. Помнились трещины на асфальте – то был стадион. Старое покрытие, изжившее себя. Желтые цветы росли буйными пучками из-под старых остовов, предназначенных для сидений, которые уже убрали. Почему раньше она не вспоминала этот хороший день? Почему он хранился где-то столь глубоко, что ни раз не всплывал на поверхность? Мать тогда позволила себя уговорить, купила Хелене воздушного змея, но никак не могла совладать с верёвками – последние путались нещадно. Змей-уточка нырял, как будто тонул; мать ворчала, дочь смеялась. Ведь день был хорошим, не важно, как летит игрушка, важно, что воздух тёплый, что цветы яркие… Мама – она не умела замечать хороших вещей. А Хелена, которой, кажется, было семь, умела. После ей купили мороженое – один шарик ярко розового цвета. Это было уже на соседней улице, где стоял лоток продавца. Как жаль, что показалось, что по ноге кто-то ползёт, что Хелена обернулась, наклонила рожок… Шарик тогда шлепнулся об асфальт, сделался клубничной кляксой. Наверное, ожидалась буря в материнском настроении, шторм, шквалистые порывы. Злые слова, упрёки, срывающийся с языка яд. Но каким-то образом тучу пронесло мимо. Мать просто вздохнула, просто пожала плечами и сказала: «Бывает». Одно слово. Но в нём было так много. |